себя в смерти Роуз.
Тергуд тяжело сглотнул, и я продолжил:
— Еще вопрос. Не знаете ли вы случайно кого-нибудь по имени Элейн? Может, у Роуз была такая подруга?
— Никогда не слышал, — помотал головой собеседник.
Иного ответа ожидать не приходилось; я продолжал блуждать в потемках.
— Можете никому не рассказывать о нашем разговоре? — попросил я, поднимаясь с кресла. — Мы не хотим, чтобы в обществе гуляли дикие домыслы, — это лишь затруднит расследование.
— Разумеется.
Мы попрощались, и, ступив на порог, я оглянулся. Тергуд смотрел в пустоту с печальным и безнадежным выражением лица. Грусть словно состарила его сразу на десяток лет. А еще он был озадачен — словно ребенок, столкнувшийся с бедой, которой не в силах противостоять.
Я мог бы рассказать молодому архитектору, что в детстве потерял мать, которую любил больше всего на свете, что способен понять его горе. Только поможет ли Тергуду мой рассказ? Вспомнилась глубинная, опустошающая боль, подступавшая к сердцу в ночных кошмарах; проблески надежды при виде любой женщины, хотя бы отдаленно похожей на мать. Хотелось закричать, завыть, даже умереть, когда я полностью осознал, что мама не вернется.
И все же чувства были настолько свежи, что я точно знал: никаких слов не хватит, чтобы утешить молодого человека.
* * *
Наступил полдень. Эддингтона дома в такое время наверняка не будет. Полистав записную книжку, я нашел название банка, где служил поклонник Джейн. Банк «Центральный» на Ньюгейт-стрит — прямо под стенами собора Святого Павла — находился совсем недалеко. Я вышел на набережную и свернул в северном направлении.
Эддингтона я нашел на рабочем месте. Вид у него был осунувшийся; под глазами залегли глубокие тени. Завидев меня, он вздрогнул, словно ожидая удара; впрочем, через секунду оправился и сердито сверкнул глазами. На щеках его расцвели красные пятна.
— Инспектор? — холодно произнес банкир.
Сесть мне не предложили, так что пришлось остановиться с другой стороны стола, опершись на спинку стула. В кабинете было тепло — горел камин, и я расстегнул пальто.
— Мистер Эддингтон, приношу извинения, что тревожу вас на службе.
— Я видел статьи в газетах, — поджал губы молодой человек. — Джейн была не первой жертвой.
— Вы правы, однако у нас появились новые данные, — ответил я, заметив, что, в отличие от Тергуда, пребывающего в отчаянии, Эддингтону горе заменил гнев. Значит, следует говорить с ним как можно деликатнее. — Видите ли, мы не нашли ничего общего между погибшими женщинами, поэтому сейчас изучаем возможные связи между их семьями и возлюбленными.
— Я вам скажу, на кого следует обратить особое внимание, — напрягшись, заявил молодой человек. — На мать Джейн. Мерзкая особа!
Я достал из кармана записную книжку с карандашом.
— Поясните, пожалуйста.
— Она сделала Джейн несчастной! — взорвался Эддингтон. — Порицала ее за все на свете — от одежды до количества джема на тосте.
Манеры не слишком приятные, однако вряд ли миссис Дорстоун могла решиться на убийство из-за джема, да и к вопросу связи Джейн с другими жертвами слова Эддингтона ничего не добавляли.
— Что ж, здесь есть над чем подумать, — пробормотал я, сделав заметку в блокноте. — С вашего позволения, еще несколько вопросов. Знакомы ли вы с Энтони Тергудом и Эндрю Манро?
— Не знаком. — Молодой человек гневно выпрямился, словно готов был тотчас прыгнуть через стол и схватить убийцу. — Вы их подозреваете?
— Нет-нет, — успокоил я Эддингтона. — Может быть, вам известен человек, который держит на вас зло? Допустим, завистники?
— Нет, откуда? — не задумываясь, ответил молодой человек и тут же запнулся. — Вы хотите сказать, что ее смерть…
Он поднял руки, словно отметая саму возможность подобного предположения.
— Мистер Эддингтон, не случалось ли у вас в прошлом размолвок с кем-либо на почве денег, долгов?
— Ничего такого… Ну, были какие-то пари с друзьями в клубе. Кто-то даже мне задолжал, но пять фунтов — не та сумма.
Конечно, я знал людей, готовых убить и за меньшие деньги. Впрочем, члены клуба наверняка расценивали пять фунтов как сущую ерунду, как и сам Эддингтон.
— Мы также изучаем вопрос: не был ли связан кто-то из близких Джейн с рекой.
— С Темзой?
— Ну да, ее ведь нашли в лодке, — напомнил я. — И не только ее. Всех четырех.
— Понятия не имею, кто мог бы иметь отношение к Темзе, — раздраженно бросил банкир. — Я порой прогуливаюсь по набережной, как и любой житель города. Пью чай, который доставляют речные суда. Наша экономка при готовке пользуется привозными специями.
— В первую очередь меня интересует ваша служба в банке, — сдержавшись, ответил я.
— А… — Эддингтон слегка сбавил тон. — Многие наши клиенты связаны с Темзой. Бог мой, да почти каждая компания в Лондоне! Кому-то везут сырье по реке, кто-то хранит товар в складах вдоль берега. Строят суда, куют газовые фонари, что освещают набережную…
— У вас есть какие-то связи с «Болдуин»? Знаете, фирма, занимающаяся металлоконструкциями.
— Ну да, они у нас обслуживаются, — кивнул банкир, и у меня в душе зародился проблеск надежды.
— А ваша семья? Имеете ли вы знакомства в министерстве внутренних дел или в фирмах, занимающихся строительным делом?
Эддингтон изменился в лице и поднялся из-за стола, вцепившись в спинку кресла.
— Не знаю, чем вам это поможет, но кузен моей матери — сэр Чарльз Вестингфорд.
Имя знакомое, но откуда?..
Заметив, что я растерялся, Эддингтон подсказал:
— Сэр Чарльз — помощник министра внутренних дел.
Я вновь приободрился.
— У вас такой вид, будто это что-то значит, — усмехнулся молодой человек. — Честно говоря, я сомневаюсь, что Джейн хоть раз встречалась с дядей. Разве что, — скривил он губы, — когда-то были среди других гостей на одном из наших приемов. Другое дело, что сэр Чарльз не снисходит до болтовни с дамами, которые являются приложением к мужу или к своему папеньке.
— Ну что ж, — с притворной беспечностью сказал я, — тогда еще пара вопросов. Имеете ли вы лично или ваш банк какое-то отношение к Внутреннему храму или к архитектурному бюро «Бэрри и Бэнкс»? Или, допустим, к Кыобитту или Энгстрому? — Эддингтон каждый раз отрицательно качал головой. — Нет ли среди ваших знакомых женщины по имени Элейн? Возможно, у Джейн была подруга с таким именем?
— Не припомню.
— Последний и самый деликатный вопрос: что вы можете рассказать о Сэмюеле Гордоне? Насколько мне известно, мисс Дорстоун была с ним знакома.
— Да, — вздохнул молодой человек. — Сэм просил ее руки в декабре прошлого года. Но, по-моему, сейчас он помолвлен или к тому идет. Словом, у него другая возлюбленная.
— Где Сэмюел сейчас? Мистер Дорстоун сказал, что вроде бы он учится за границей.
— Нет, уже вернулся.
