— Привет, Проф. Мне нужно идентифицировать некий прах. Нет, не я. Нет, не уверен. Если бы это был я, я бы знал точно, правильно? Не спрашивай. Хорошо, ждем.
Он продиктовал собеседнику адрес и убрал телефон в карман.
— Будет минут через сорок, — сказал он. — Если в пробку не попадет.
— Хорошо иметь хороших знакомых, — сказала я.
— Это так, — сказал Кларк, усаживаясь в кресло.
Предварительно он убедился, что на подушке отсутствуют фрагменты предполагаемого Эдгара.
Наверняка за каждым таким его знакомством стоит какая-нибудь непростая история. Может быть, лет через пятьдесят он будет вот так же запросто звонить мне и спрашивать, не могу ли я оказать ему какую-нибудь простенькую услугу, и бабушка Боб, кряхтя, тут же подорвется с места.
Ну, это в том гипотетическом случае, что я эти следующие пятьдесят лет проживу.
— Странные дела творятся нынче в городе, Боб, — сказал Кларк.
— Я смотрела новости, Джон.
— Есть кое-что, о чем в новостях не рассказывали, — заявил Кларк. — Говорят, что все началось со стрельбы в ресторане в Маленькой Италии, где семья Дженовезе о чем-то не договорилась с Турком, за спиной которого стояли Шесть Семейств. Турка и младший из Дженовезе там и легли, вместе с ними еще несколько боевиков.
— И сколько всего было трупов? — спросила я.
— Девять, — сказал он.
То есть, ровно столько, сколько я насчитала, минус агент Смит, на котором был бронежилет.
— Новости рисуют картину, на которой мафиози перестреляли друг друга, но очевидцы утверждают, что в перестрелке участвовала какая-то женщина.
— Женщина?
— Furia bellа, — помню, в тот момент Вито подарил мне совсем другой эпитет. — Так они ее охарактеризовали. Это означает…
— Даже моего знания итальянского хватает, чтобы понять, что это означает, Джон.
— Говорят, это она застрелила младшего Дженовезе, — сказал Кларк.
— Подожди-ка, — сказала я, изображая изумление. — А что там вообще делал младший Дженовезе? Он же герой войны, вполне легальный юрист и никогда не лез в семейные разборки.
— В его отца стреляли, — сказал Кларк. — Видимо, долг перед семьей превысил все остальное. Еще говорят, что эта Фурия — легендарный ассасин, которого Шесть Семейств выписали из Европы.
— Шесть Семейств явно никогда не слышали об эконом-вариантах.
— Она положила четверых боевиков на выходе из ресторана, — продолжал Кларк. — А потом просто исчезла.
— А вы не думали, что это может не иметь вообще никакого отношения к делам Семейств? — спросила я, пытаясь создать хоть какой-то ложный след. ТАКС явно недоработало, но, с другой стороны, а что они должны были сделать?
Ликвидировать вообще всех очевидцев?
— То есть?
— Может быть, у нее были какие-то личные мотивы, — сказала я. — Может быть, он соблазнил ее, потом отверг, а она так и не смогла этого простить?
— Все время, пока тебя не было, ты читала дамские романы? — поинтересовался Кларк. — В делах Дженовезе обычно нет ничего личного. Это чистый бизнес.
Я пожала плечами, в ребра стрельнула боль. Надо избавляться от этой привычки.
— Все когда-нибудь случается в первый раз.
— Безусловно, — согласился Кларк. — Еще очевидцы говорят, что Фурии в перестрелке тоже досталось. Кстати, что за пластырь у тебя на шее, Боб?
— Порезалась, когда брилась, — сказала я. — А почему ты спрашиваешь?
— Проявляю дружеское участие, — сказал Кларк. Иногда не так уж и хорошо, когда твой знакомый — хороший коп. — А знаешь, что самое забавное?
— Видео, на котором панда ест бамбук?
— Согласен, это забавно, — сказал Кларк. — Тогда поговорим о втором месте. Тем же вечером один из пистолетов, участвовавших в той перестрелке, всплыл в другой части города.
— Ничего удивительного, если в Городе опять начались мафиозные разборки, — сказала я.
— Там был всего один труп, и он не имеет никакого отношения к мафии, — сказал Кларк. — Он даже не был итальянцем.
— Мафия часто привлекает специалистов со стороны.
— Вряд ли речь идет о специалистах именно такого профиля, — сказал Кларк. — Судя по всему, это был Мясник со сто сорок шестой улицы.
— Выходит, кто-то оказал Городу большую услугу, — сказала я. Быстро же они баллистику сопоставили. Неужели опять крыса-Алан постарался? Его бы рвение, да в мирных целях… Интересно, а чем там вообще группа зачистки занималась, которую агент Доу на пустырь вызвал? Они хоть мои отпечатки везде постирали? А кровь? Там должно быть до черта пятен моей крови, и в машине, и на земле, и в траве… Качественно зачистить это место можно было разве что напалмом.
— Несомненно, — согласился Кларк. — А теперь, Боб, я задам тебе только один вопрос. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Глава 27
Это был один вопрос, но такой, что если начнешь на него отвечать, то вопросов будут уже сотни, а я не была уверена, что хочу втягивать Кларка вот в это вот все. Конечно, мне хотелось с ним поделиться, рассказать ему все и спросить совет человека, пережившего не один десяток передряг, но рассказав ему то, что ему не положено было знать, я бы его подставила.
И еще я поняла, что поспешила обвинить Алана в излишнем усердии. Это никак не могла быть его вина, ведь и Маленькая Италия, и пустырь с Мясником находились вне пределов юрисдикции нашего участка, и баллистическую экспертизу проводил какой-то другой слишком расторопный криминалист.
Но претензии к команде зачистки ТАКСа у меня все равно оставались. Черт побери, я почему-то считала, что на пустыре вообще никто ничего не найдет, что Мясник и его «додж» исчезнут навсегда, будто их и не было, и дело маньяка навсегда останется незакрытым.
Кларк не дурак, Кларк переживает за меня, возможно, потому что я напоминаю ему дочь, которой у него никогда не было, Кларк метачеловек, но я была уверена, что у ТАКСа найдутся свои методы и против него, и что я буду за друг и напарник, если затащу его в эти разборки?
А что я буду за друг и напарник, если совру?
В общем, правильного ответа на этот его один вопрос не существовало. А если таковой и был, я не смогла его найти.
— За тобой приходили теневики, — сказал Кларк. — Ты пропала на несколько дней, а в городе началось то, что началось. И выглядишь ты так, словно угодила в какую-то передрягу. Ты можешь не отвечать, но это так же просто, как сложить два и два.
— А ты покупаешь или продаешь?
— Я переживаю за тебя, Боб.
— Спасибо, Джон, — искренне сказала я. Но у меня уже есть два отца. — Но это была не я.
