куда, и делает невидимым и неощутимым для всех прочих людей.
Потом, я зажал иглы в ладони и слегка укололся. Дальше всё вышло так, как говориться в алхимических свитках. Я напитал амулет своей кровью и переместился в совершенно иное пространство. Брюс тотчас перестал меня замечать. Всё время вертел головой в разные стороны и смотрел мимо меня, как сквозь стекло.
Выходит, благодаря амулету мне удалось не только не застыть на месте каменной статуей, но даже разглядеть то, что «пропало» раньше меня. Кроме того, я не утратил способности к движению. Смог их ощутить, взять в руки и вытащить из волшебной машины».
Обдумывая странности, создаваемые непонятным устройством, он направился к двум прочим паркетчикам. Со вторым и с третьим холопом всё случилось в точности так, как и с их первым товарищем.
Попав на площадку, люди обретали подвижность. Тотчас приходили в себя. Вскакивали на ноги, словно ошпаренные. Ошарашено озирались и бросались бежать, куда попадя, лишь бы подальше от этого страшного места.
Оно и понятно, по их ощущениям, они только что находились в дальнем углу помещения, где завершали работу. Вдруг, в мгновение ока, какая-то страшная сила перенесла их прямо из залы на лестницу.
Не иначе, как это был какой-нибудь демон. Недаром, столько болтают про колдовство, творимое Яковом Брюсом в таинственной башне. Оказавшись в таком положении, любой человек закричит: — «Чур, меня! Чур!» — и сломя голову помчится незнамо куда».
Инструмент краснодеревщиков Прохор решил пока что не брать. Сил уже не было, таскать эти несусветные тяжести. Хорошо, что двое холопов не сжимали пальцы на ручках своих объёмистых ящиков. Так что, их без труда удалось оторвать от поклажи и тащить к двери только тела крепких паркетчиков.
Нужно сказать, что они оказались не столько тяжелыми, сколько с ними было очень сложно управиться. Как отличный механик он хорошо понимал все странности поведенья вещей внутри волшебной машины.
Конечно, амулет ему хорошо помогал, но только частично. Он позволял человеку двигаться в потоке застывшего времени, но лишь этим его возможности и ограничивались.
Поэтому, чтобы сдвинуть паркетчика с места приходилось преодолеть не только его значительный вес, но и мощные силы инерции. После того, как тело трогалось в путь и набирало нужную скорость, возникала совершенно другая проблема.
Нужно было задержать его на пороге волшебной машины. Иначе, тело могло швырнуть на площадку с недюжинной силой. Так что, опять приходилось помучиться. То есть, приложить столько же сил для их торможения. В привычном нам мире всё происходило гораздо привычней.
Прохор слегка отдышался. Трижды перекрестился и, со страхом в душе, шагнул через порог волшебной машины. К его удивлению, в этот раз с ним ничего не случилось. Он недоумённо повертел головой и горько подумал: — «Значит, я навсегда останусь в зачарованном мире».
Он печально вздохнул и заметил, что до сих пор сжимает в своём кулаке амулет. Скорей по привычке к порядку, чем с какой-то иной, задней мыслью, он аккуратно сложил иглы в футлярчик. Поставил на место и защёлкнул круглую крышечку. Затем, механически сунул игольницу в ладанку.
Едва Прохор заправил мешочек за ворот холщовой рубахи, как он услышал за спиной лёгкий шум. Механик тотчас обернулся и с большим облегчением понял, что это был стук плавно закрывшейся створки.
Искушать свою судьбу снова мужчина совсем не хотел. Он не стал даже трогать ручку у двери. Трижды перекрестился. Запер вход на висячий замок и, как можно скорее, пошёл вниз, в кабинет к Якову Брюсу.
Постучав в дубовую резную филёнку, крепостной услышал раздражённый голос хозяина: — Кто там ещё?
— Извините меня Яков Вилимович. — чрезвычайно почтительно отозвался слуга: — Это я, ваш холоп по имени Прохор.
— Входи. — буквально взревел сильно рассерженный барин. Не заставляя себя долго упрашивать, «придворный» механик открыл высокую дверь и робко шагнул в кабинет.
— Ты где был негодяй? — разъярённым медведем заревел господин: — Я тебя подлеца уже целые сутки ищу. Давно батогов на конюшне не пробовал? Запорю тебя насмерть. — накричавшись, Брюс слегка успокоился и добавил значительно тише: — Войди и закрой дверь поплотней!
Прохор захлопнул тяжёлую створку и, дрожа от сильного страха, застыл возле порога. Он хорошо понимал, чем вызван гнев сановного барина? Яков Брюс послал его в «Рапирную залу». Нужно было лишь посмотреть, что там и как и тотчас возвращаться обратно.
Он же задержался там, на весьма долгое время. Хотя, в общем-то, и не его та вина. Не оставлять же в устройстве алхимиков трёх несчастных паркетчиков. Кто ж знал, что всё так сильно затянется?
Пока он возился с холопами, ему показалось, что за окном вдруг потемнело, а потом опять рассвело. Однако, он так был занят тяжёлой работой, что не обратил на это никакого внимания.
Хозяин рванулся к слуге и подлетел к нему с такой удивительной скоростью, что механику показалось, сейчас его начнут бить смертным боем.
К удивленью помощника, барин лишь порывисто обнял его. Подвёл к своему большому столу и разместил перед столешницей. Сам же сел в удобное кресло и совершенно спокойно сказал: — Давай братец, рассказывай, что там случилось в волшебной машине?
Узнав, что он отсутствовал почти целые сутки, Прохор не очень расстроился. Да, ему показалось, что он пробыл в комнате чуть более двух с половиной часов. Но во-первых, судя по движениям Якова Брюса, время в устройстве алхимиков текло значительно медленней, чем в Божьем мире.
Во-вторых, чтобы справиться с переносом трёх тяжёлых паркетчиков ему приходилось иногда отдыхать. Иначе, он просто не смог бы их вытащить из дальней части волшебной машины.
Решив оставить эту мысль на потом, Механик стал докладывать о своём приключении. А начал помощник с того времени, когда вынул иглу из футлярчика. Уколол себе палец и почувствовал, что его слегка затошнило.
Потом, он увидел вельможного барина мельтешившего, словно игрушка в детском вертепе. Ну, а затем, сжал все иглы в своём кулаке. Опять укололся и лишь после этого, увидел паркетчиков.
Не прерывая рассказа, Прохор сунул руку в карман. Вытащил небольшой амулет, снятый с кошки на лестнице, и положил на столешницу. Барин небрежно махнул левой рукой. Дескать, убери с глаз долой. Ничего он не сегодня стоит.
Крепостной поклонился хозяину. Быстро схватил медальон со стола и зажал его в кулаке. Вещица довольно приметная, сильно похожа на золото. Можно будет отдать жене или сыну. Пусть себе носят, как память.
По окончании коротенькой повести Прохора, Яков Брюс какое-то время молчал, а потом заявил: — Сперва амулет не дал волшебной машине перенести тебя
