сглотнул.
– Они не могут тебя выгнать просто за то, что ты его применяешь, – добавила Агата. – Это противоречит вашему соглашению с Макграт, ведь так?
Скандар пожал плечами.
– Так? – настойчиво повторила она. – А если ты финишируешь последним, тебя так и так выгонят из Гнезда!
И Скандар сдался:
– Хорошо. Я обещаю. Если я пойму, что иначе проиграю, я применю элемент духа. – Он помолчал, но всё же решился задать вопрос, не дающий ему покоя с Фестиваля Воды: – Агата?
– Ты хотел сказать «инструктор Эверхарт»?
– Да… э-эм… простите. Я просто подумал: что будет, если после летнего солнцестояния на Острове станет невозможно жить? Что тогда будет делать Ткач?
Агата замерла – очевидно, ей это не приходило в голову.
– Я беспокоюсь, что станет с Британией, – быстро добавил Скандар, хотя это была не вся правда.
Агата уставилась куда-то вдаль.
– Я не сомневаюсь, что Эрика переживёт этот хаос, возможно, даже обернёт его в свою пользу. Даже разрушения всего Острова будет недостаточно, чтобы её остановить.
Скандар не был уверен, но в её тоне ему почудилась… гордость.
Вернувшись вечером в дом на дереве, Скандар обнаружил там Джейми, читающего вместе с Митчеллом книгу об истинных песнях. Огненный маг и правда кардинально изменил своё мнение о них. Скандар даже немного сочувствовал Джейми, которому приходилось отвечать на бесконечные вопросы Митчелла о бардах, и сделал себе мысленную зарубку по возможности напомнить другу, что его кузнец всю жизнь старался избегать темы работы родителей. Хотя сейчас все только и говорили об истинных песнях. Новость, что Остров может сохраниться только с помощью легендарного дара Первого Наездника, добралась до Гнезда, и везде – на мостиках, в Кормушке, в стойлах – все вокруг обсуждали, где Первый Наездник мог его спрятать. Ну хотя бы это немного отвлекало остальных от его, Скандара, персоны.
Скандар уселся в синее кресло-мешок:
– Нашли что-нибудь?
Джейми вздохнул:
– Нет. Друг моей мамы – совсем уже старик – исполнил вчера вечером свою истинную песню, и все очень всполошились, думая, что она подскажет, как исправить всё на Острове.
– И?
– Если честно, мы ничего не поняли, – пожал плечами Джейми. – Там было что-то о ломающихся копьях и семейных узах… или рвущихся узах и трофейных копьях?
– Если всё-таки о ломающихся копьях, то, может, речь идёт о случившемся в Серебряной Крепости? – предположил Митчелл, не поднимая глаз от «Трагедий истинных песен».
– Нет, серьёзно, в ней было намешано столько тумана, что пользы от неё никакой. – Джейми сместился в кресле, чтобы лучше видеть Скандара. – Как твои доспехи? Я хочу к турниру выковать для Негодяя новый нагрудник. Я знаю, до него всего пара недель, но я экспериментировал с новой техникой, чтобы сделать его крепче по краям… – И Джейми понесло. Он всегда буквально сиял, когда рассуждал о своём ремесле, и говорил с такой страстью, что даже Митчелл ненадолго оторвался от книги, чтобы его послушать, а это вообще нечто почти беспрецедентное.
Немногим позже Скандар решил спуститься к почтовому дереву, чтобы оставить в капсуле письмо для папы – уже четвёртое с той ночи, когда ему приснился сон Штопщика, но в ответ он получил лишь запоздавшую открытку ко дню рождения. А ему необходимо, убедиться, что папа и Кенна оба приедут на турнир поединков. Он не знал, как они отреагируют, когда им станет известна вся правда – в том числе и о Ткаче, – но понимал, что так будет правильно.
У почтового дерева было темно, и Скандару пришлось снять с крючка фонарь, чтобы найти свою капсулу. Отвернув крышку, он уже хотел положить внутрь своё письмо, когда заметил, что она не пуста. Недоумённо нахмурившись, он перевернул капсулу и потряс, и из неё вылетело несколько писем. Сощурившись, он узнал свой почерк. Это были те самые последние письма, которые он отправил папе! Неудивительно, что он ничего ему не ответил. Присмотревшись, Скандар обнаружил на всех конвертах над строчками адреса получателя красный штамп:
ОТКАЗАНО ОТДЕЛОМ СВЯЗЕЙ С НАЕЗДНИКАМИ:
ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ
Его письма не покидали Остров.
Они и оглянуться не успели, как наступил день турнира пискунов. Недели до него были полны восторженного предвкушения со стороны Бобби и нарастающего нервного напряжения для всех остальных. Усугубившегося, когда за два дня до турнира Чарли, с которым Бобби сдружилась в начале этого курса, объявили кочевником. После его хронических неуспехов на тренировках инструкторы, по всей видимости, решили, что ему нет никакого смысла соревноваться. Скандар не ходил смотреть, как в прошлом году объявляли кочевником Альберта, боясь, что для него это будет слишком, но в этот раз отправился к Древу Кочевников вместе со всеми пискунами, чтобы попрощаться с Чарли и Прибрежной Магмой и увидеть, как его земной значок ломают на три части: одну вбили в кору, а две другие отдали Мариам и Аджаю, двум оставшимся членам их квартета.
Два дня спустя Удача Негодяя в полном боевом обмундировании, сверкавшем на майском солнце, присоединился к остальным тридцати пяти единорогам в Комплексе Хаоса – огороженном пространстве сбоку Арены Четырёхточия. Наездники водили своих единорогов группами по кругу, успокаивая возбуждённых созданий, бока, гривы и хвосты которых без конца искрили, трещали и бурлили разными элементами. Комплекс на следующие несколько часов должен был стать базой пискунов, откуда их будут вызывать на поединки. Даже изнутри Скандар слышал топот зрителей, занимающих места на трибунах.
Он представил, как папа с Кенной усаживаются на одной из скамеек. Отдел связей с наездниками так и не ответил на его запрос о возвращённых письмах, но подтвердил, что Смиты в Маргейте получили официальное приглашение на турнир пискунов. Узнав об этом, Скандар немного воспрянул духом. Какая разница, что они не получили его писем, если сегодня он сможет вживую поговорить с папой и сестрой! В горле перехватывало от волнения, и не только из-за турнира. Ведь ему предстоит наконец рассказать родным всю правду.
Джейми, пришедший в компании кузнецов постарше, принялся проверять доспехи Негодяя. Как и Скандар, он был весь на нервах: ведь если Скандара объявят кочевником, Джейми потеряет работу.
Мастера сёдел тоже маячили рядом со своими подопечными, хотя папа Фло проверил седло Негодяя ещё в Гнезде. Олу попытался успокоить Скандара, пообещав, что «Сёдла Шекони» будут болеть за него с трибун. Это не помогло.
– Боже правый, да тут повсюду стражи, – заметила Фло. Из-за Клинка, облачённого в не менее сияющие доспехи, на них было больно смотреть.
