рубки к капитанскому мостику, откуда можно было увидеть все окружающее их пространство.
Транспортный двухлопастной вертолет приближался к ним на небольшой высоте со стороны солнечного восхода. Редин глянул на журналиста:
– Это ты такси заказывал?
Внимательно вглядываясь в приближающуюся машину, Гера отрицательно покачал головой:
– Надписи видишь?
Вертолет слегка развернулся в воздухе и стало хорошо заметно большие буквы на борту:
– Фью-ю-ю, родные американские ВМС!
Прямо в середине надписи распахнулась широкая дверь, и вниз свалился веревочный трап, достающий почти до воды. В проеме показалась фигура в черном комбинезоне и сделала приглашающий жест рукой.
– На этом поедем или подождем следующий? А то можно и пешком, тут недалеко.
Талеев продолжал также внимательно смотреть вверх:
– Ты лучше поторопи очередь внизу. Пусть продвигаются с вещами на выход, – и он демонстративно постучал пальцем по циферблату наручных часов. Сергей склонился над люком.
Вертолет опустился еще ниже. В проеме двери появился второй человек и сел рядом с первым, свесив вниз ноги. Они о чем-то оживленно переговаривались и показывали вниз пальцами. Не узнать обоих было невозможно. Но не орать же от радости на всю акваторию! Гера взялся рукой за веревочную ступеньку и обернулся к Редину:
– Я наверх. Надо кое о чем наших спасителей предупредить. Быстрее эвакуируйтесь!
Он ловко полез по трапу.
В распахнутую дверь вертолета его втаскивали сразу с двух сторон. За правое плечо очень мощная, но аккуратная хватка широкой мужской ладони, а за левое – надежная поддержка гибкой и сильной женской руки…
– Ну-ну, вам дай волю, вы меня еще и за ноги подхватите!
– Командир! – Вадим похлопывал Талеева по плечу, а девушка просто уткнулась лицом в грубую ткань его морской робы. Рассыпавшиеся в этот момент волосы надежно скрыли от всех ее глаза.
– Ох, ребятки, как же я рад видеть вас! И солнце! А то болтались, понимаешь, по морям и океанам, как этот… Гвидон в бочке. Бр-р-р-р! Нет, ни за что не получится из меня подводника. А где наши остальные боевые товарищи?
Ответил Вадим, не особо вдаваясь пока в детали:
– Севка сейчас на пути в Москву. Наверно, даже раньше нас там окажется. А вот Анатолий в большие люди выбился: сейчас заседает в самом главном конференц-зале на «Ройял Стар» вместе с какими-то конгрессменами и многозвездными генералами.
– Господи, помилуй! Как же вы дошли без меня до жизни такой?
– А ты думаешь, что только журналисты могут по разным иностранным симпозиумам разъезжать или на подлодках, словно Кусто, кувыркаться? Мы все теперь участники супер-пупер-секретных учений, разумеется, совместных с НАТО, по противодействию терроризму в Мировом океане! А Толик – наш главный представитель в Координационном штабе учений.
«Вот это уже даже для нашего случая круто! Готов биться об заклад, что знаю имя единственного человека в нашей стране, способного действовать на таком уровне, – Талеев даже чуть не присвистнул вслух, – и еще имя второго, который смог его на это спровоцировать!»
Гера внимательно оглядел вместительный салон вертолета и заметил несколько человек в форме американских ВМС, явно готовящихся к экспедиции на затопленную субмарину.
– Нет, нет, господа! Со всеми работами на борту подводной лодки придется подождать. – Английский Талеева был безупречен. – Сначала доставьте спасенных в безопасное место.
Вперед шагнул высокий светловолосый американец, тон его был решительным:
– Я командир спасательной группы, и у меня на этот счет совсем другие инструкции.
– Вы опытный моряк, командир, и знаете, что по международным морским законам не имеете права ступить на борт чужого корабля без разрешения его капитана. Это суверенная территория другого государства. – Гера не очень задумывался над точностью формулировок и юридической грамотностью своих обоснований. Гораздо важнее сейчас было любым способом выиграть время, не раскрывая американцам никаких подробностей происходящего. – Я вижу, что подъем по трапу уже начал командир лодки, а он, как известно, последним покидает борт судна.
Действительно, цепочка людей по спасательному трапу уже начала втягиваться в вертолет. Наконец, в салон помогли взобраться последнему человеку, Редину. Придержав его за руку, Талеев продолжал говорить:
– Вот видите, это русский командир субмарины. Думаю, что любые действия в отношении потерпевшего аварию иностранного судна могут быть предприняты только после согласования их с капитаном, – Гера обратился за подтверждением к Редину, и тот солидно кивнул. – Ему придется связаться со своим руководством в России, а обеспечить такую связь возможно лишь с борта вашего авианосца. Кроме того, некоторым из спасенных моряков требуется незамедлительная и квалифицированная медицинская помощь. Так что, командир, чем быстрее мы начнем движение на «Ройял Стар», тем легче в дальнейшем будут разрешены десятки мелких, но неизбежных формальностей межгосударственного урегулирования.
Талеев знал, на что надавить: какому моряку охота заморачиваться соблюдением всяких протоколов, конвенций, международных соглашений и пактов. Пусть юридические каверзы утрясают те, кому это положено! А дело спасателей в первую очередь – это СПАСАТЬ. Русский капитан, безусловно, прав.
Кинув последний взгляд на поднимающийся над поверхностью океана дым из чрева полузатопленной субмарины, командир спасателей спросил уже просто для очистки совести, указывая на разместившихся прямо на железном настиле измученных людей:
– Это все живые?
Гера переглянулся с Сергеем, и оба уверенно кивнули:
– В таком аду, командир, уже никто не выживет.
Американец скрылся в кабине пилотов. Его бойцы втянули наверх веревочный трап, и вертолет, заложив крутой вираж, лег на обратный курс.
У открытых дверей, пристегнувшись страховочными поясами, плечом к плечу стояли Редин и Талеев. Оба неотрывно смотрели на торчащую из воды ходовую рубку. Из-за спины журналиста раздался негромкий голос Гюльчатай:
– Командир, там много людей осталось?
Повисла пауза, а потом ответил Сергей:
– Там один ЧЕЛОВЕК остался.
Небольшая «зализанная» рубка подводной лодки быстро скрывалась из вида. Вот она превратилась в еле заметную на фоне бескрайнего океана точку. И вдруг вокруг нее образовался четкий замкнутый контур, внутри которого уровень воды поднялся почти на метр, а в центре вверх взметнулся столб дыма.
Из столба вырывались длинные языки пламени, но образовавшаяся сверху объемистая дымовая шапка продолжала оставаться поразительно белой, пока, оседая вниз и растекаясь над поверхностью воды, не дала выхода бушующему внутри нее огненному смерчу.
На высоту многих десятков метров полетели обломки лодочного корпуса и фрагменты внутрикорабельных конструкций. Повалил густой черный дым, полностью скрывший от глаз наблюдателей подробности последнего акта разыгравшейся трагедии.
С вертолета за происходящим наблюдали в полном молчании. Только Редин незаметно взглянул на свои часы, а Талеев уловил этот взгляд и понимающе кивнул.
Прошел ровно час после восхода солнца.
Эпилог
Женщина смотрела в небо.
Туда, где над
