так и застываю с некрасиво открытым ртом. Герасимов приходит в себя первым. Закладывает руки за спину, точно примерный мальчик, губы складывает обольстительную улыбку, после чего представляется.
Мама на него зыркает, а потом все же отвечает:
— Ирина Петровна, — обращает взор на меня и смягчается. Подходит, присаживается рядом и раскаивающимся тоном говорит: — Я погорячилась, Нинель. Просто для меня ты все еще маленькая девочка, и я не могу привыкнуть к тому, что ты уже взрослая. Вы еще молодые и полные оптимизма ребята. Вам море по колено, как говорится. Столица и не таких видала, а потом пережевывала и выплевывала.
Я сражена словами матери, поэтому не сразу нахожусь с ответом. Кроме шуток, я ожидала что она буквально за волосы потащит меня домой и запретит Арсену ко мне приближаться, но точно не задушевного разговора.
— Мам, но ведь нельзя уберечь от всего.
— Я понимаю, ты права, — гладит меня по волосам, грустно улыбаясь. — Мы с папой сегодня много говорили, после того как ты… — сглатывает, — как ты убежала. Мне не стоило трогать твои вещи и копаться в них. Арсен, — обращается она неожиданно к парню, — скажите, а какие у вас планы относительно моей девочки? Это для вас серьезно или баловство?
— Серьезно, — не задумавшись ни на миг, уверенно отрезает.
Конечно, Арсен ничего другого и не ответил бы. Да и какой бы парень признался родителям своей девушки, что она для него игрушка? Вряд ли существует такой смертник. Однако если бы он запнулся, отвел глаза или занервничал — мама бы это увидела. Она всегда отличалась проницательностью.
— Нинель, после школы собирается в столичный университет поступать. Вы знаете об этом?
— Разумеется, — кивает головой Герасимов. — Мы собираемся вместе поступать.
Кажется, у мамы дергается глаз. Бьюсь об заклад, она рассчитывала что после выпускного мы разбежимся и забудем друг о друге быстрее, чем я соберу чемоданы.
— Даже так… — задумчиво протягивает. — Пусть будет по-вашему, дети. Встречайтесь на здоровье, но чтобы с умом. Я ясно выражаюсь?
Мы с Герасимовым недоуменно переглядывается, а когда до нас доходит… Резко отворачиваемся друг от друга, смущенно кашляя.
— То есть ты разрешаешь? — недоверчиво кошусь на маму, внимательно наблюдая ее лицом.
— Я не могу вам запретить быть вместе. Легче остановить поезд на ходу, чем двух влюбленных вашего возврата, — сухо хмыкает. — Я пойду. Нинель, не задерживайся, пожалуйста.
Мама встает и, попрощавшись с Герасимовым, уходит. Арсен падает рядом со мной на скамейку и издает пораженный смешок.
— Я, честно говоря, ожидал что она меня поганой метлой будет гнать.
Я вообще-то тоже. Может быть, нам все же удастся наладить отношения?
Конечно, наивно ожидать, что мама вдруг начнет отпускать меня на дискотеки, однако это прогресс. Неужели папа посодействовал?
— Думаю, если ты меня обидишь, то так и будет.
— Вряд ли, — не соглашается Арсен. — Готов поставить деньги на то, что она обрадуется. Мне кажется, твоя мама огорчилась, что у нас все серьезно.
— Мне не кажется. Я уверена.
Мы прыскаем со смеху. Этот день необходимо обвести красным в календаре и отмечать каждый год. Родители мне дали добро встречаться с парнем! Подумать только! Даже сейчас мне кажется это чем-то невероятным.
Когда мы с Арсеном прощаемся, он быстро целует меня в щеку, словно боится что мама выскочит из подъезда с той самой пресловутой метлой.
Зайдя домой, первым делом хочу зайти к отцу, чтобы поблагодарить, но в коридоре меня перехватывает мама.
— Нинель… — набрав побольше воздуха в легкие говорит, но тут же запинается. — Нина, я не стала говорить это при посторонних, но ты же знаешь что у меня есть проблемы с необоснованной тревогой. Знаю, что папа тебе рассказал о… — сглатывает, отводя глаза, в которых я замечаю слезы, — о том, что мы потеряли ребенка. Я пообещала ему, и хочу пообещать тебе, с этим справиться. Я запишусь к психологу, чтобы решить эту проблему. Я не могу держать тебя возле себя вечно, чтобы лишний раз не волноваться. Я и раньше это понимала, но не была готова. И вот к чему это привело.
На лице мамы отображается неподдельное раскаяние. И, пожалуй, я впервые задумываюсь о том, что часть вины есть и на мне в сложившейся ситуации. Нет, не в том что я не слушаюсь родителей, а в том что мне следовало обозначить свои границы раньше. Ведь я никогда раньше не устраивала протестов. Таила все обиды в себе и закрывалась, вместо того чтобы отстаивать свою точку зрения.
— Мам, я уверена, ты справишься. Все будет хорошо.
Поддавшись порыву, мама обнимает меня, всхлипывает на плече, и я чувствую как дрожь проходит по ее телу. Отстранившись, поправляет порядку возле моего лица и говорит:
— Спасибо. Я ничего больше в твоем телефоне не смотрела. И не буду. Он у папы.
— Он в кабинете?
— На кухне, — слабо улыбнувшись, мама идет в комнату, но прежде чем закрыть дверь больше шутливо чем грозно произносит: — и не переписывайтесь там допоздна! Завтра в школу!
Папа сидит в очках и с книгой в руке, когда я захожу на кухню. Он тут же переводит взор на меня и, когда я закрываю дверь, выдает:
— Я же сказал, что поговорю с мамой. Скажу честно, разговор выдался непростой, но обстоятельный. Твоя мама не стена, а крепость!
— Спасибо, папа! — сажусь рядом с ним. — Арсен правда хороший!
— Не сомневаюсь, — усмехается отец. — Надеюсь, ты не совсем уж потеряешь голову. Первая любовь она такая!
— А ты помнишь свою первую любовь? — неожиданно любопытствую.
— Помню, — шепотом отвечает. — Только маме не говори, — заговорщически подмигивает. — Знаешь, — переходит на серьезный тон, — наши отношения тоже испортились в последнее время. Думаю, что после того как ты уедешь в университет, мы с мамой поедем в отпуск. Как считаешь?
— Отличная идея!
— Мы с мамой не лучшие родители, да и у самих нас отношения непростые, но мы хотим постараться это исправить, — откровенничает папа. — Пока еще есть, что исправлять, — горько добавляет.
Раздается звук входящего смс на столе, и я только сейчас замечаю свой телефон. Хмыкнув, папа весело бросает:
— Это уже пятое за последние пятнадцать минут. Твой жених себе места
