орбитальная медленно разворачивалась вокруг своей оси, занимая наиболее удобное положение для ведения огня из орудий бастионов «А», «Б» и «Д». Пушки бастиона «В» вынужденно оставались вне игры. Корпус крепости не позволял им вести огонь в направлении, с которого ожидалась атака противника.
– Перестроение выполнено, – доложил Конев. – Радиус досягаемости «Сюрикенов» снижен на пятнадцать-двадцать процентов.
Неприятно, конечно, но не смертельно. В данном случае враг будет сам рваться навстречу ракетным сборкам, так что ухудшение этой характеристики вряд ли сможет оказать существенное влияние на конечный результат.
– Сорок секунд до выхода кораблей Роя из-под прикрытия планеты!
– Командир, у нас будет около трех минут до торпедного залпа, – снова прозвучал в наушнике голос Призрака. – Изменение позиции «Сюрикенов» повысило наши шансы. Более точный прогноз невозможен. Слишком многое зависит от того, захочет ли враг биться до конца.
По корпусу восьмой орбитальной прошла едва заметная вибрация, ощутимая скорее на уровне интуиции, чем физически. Главная энергостанция крепости с ощутимым трудом набирала мощность, питая накопители динамического силового щита и генераторов разгонных импульсов орудий главного калибра. Очень скоро тем и другим предстояла серьезная проверка боем.
– Противник в зоне досягаемости!
– Открыть огонь!
На этот раз восьмая орбитальная содрогнулась более ощутимо, реагируя на мощный выплеск энергии, сопровождающий одновременный залп семи сверхтяжелых орудий. В идеале такого быть, конечно, не должно, но полностью сбалансировать все параметры работы пушек главного калибра нам так и не удалось. На это просто не хватило времени.
Крупные калибры и высокая скорострельность – понятия, как правило, трудносовместимые, но инженеры старой Федерации знали толк в строительстве больших пушек. Орудия восьмой орбитальной били очень часто, быстро перейдя с залпового на беглый огонь.
На записях семидесятилетней давности, найденных Призраком в закрытых архивах Бриганы-3, я видел, что происходит при попаданиях снарядов орудий орбитальных крепостей в тяжелые крейсера и линкоры. Меня впечатлило. Однако, как оказалось, то, что наш главный калибр способен творить с эсминцами, не идет с этим зрелищем ни в какое сравнение. Корабли Роя просто разрывало на куски, причем значительная часть корпуса мгновенно испарялась, бесследно исчезая в раскаленной сердцевине огромного плазменного шара, вспухающего в точке попадания.
Вот только, к сожалению, случались и промахи. Эсминец – очень верткая штука. Не до такой степени, как корвет, но вполне достаточно, чтобы, как минимум, половина снарядов уходила в пустоту даже на столь короткой дистанции.
– Есть контакт противника с минным объемом! – доложил Конев.
Сотня зеленых точек, обозначавших ждущие в неподвижности «Сюрикены», пришла в движение, быстро разгоняясь навстречу рвущимся к орбитальной крепости эсминцам и корветам Роя. Именно сейчас настал тот момент, ради которого враг отправил корветы в атаку в одном строю с эсминцами. Причинить кой-либо ущерб крепости они не могли, а вот ценой своей гибели сбить часть боеголовок, прорывающихся к эсминцам, были вполне способны. Призрак оказался прав, уничтожить все атакующие корабли противника мы явно не успевали.
Флот нёс потери. Ещё совсем недавно Рарог счел бы их катастрофическими, но сейчас он воспринимал массовую гибель своих эсминцев и корветов, как должное. Будет нужно – построит новые, а сейчас его корабли погибали, разрываемые тяжелыми снарядами и уничтожаемые боеголовками торпедно-ракетного оружия врага, но при этом упорно пробивали себе путь к орбитальной крепости людей. Шансы её уничтожить пока сохранялись, причем шансы неплохие, и при этом его флот еще не потерял ни одного легкого крейсера.
Ситуация менялась стремительно. К неудовольствию Рарога, число оставшихся в строю кораблей убывало несколько быстрее, чем он рассчитывал, однако до рубежа пуска торпед им оставалось совсем немного, и уже было ясно, что, как минимум, треть эсминцев смогут выпустить торпеды по крепости. Многие вымпелы имели повреждения, но Координатор Вторжения не давал им приказов на выход из боя. В этой атаке должны были участвовать все корабли, еще способные хоть как-то двигаться к цели.
Торпедный залп выглядел завораживающе. Рарог испытал ни с чем не сравнимое чувство упоения всепоглощающей мощью созданного им беспощадного боевого механизма, предназначенного для воплощения в жизнь Безусловной директивы.
Почти две сотни торпед рванулись к орбитальной крепости людей, быстро набирая скорость и распадаясь на целую тучу ложных целей. Да, до качества фантомов, создаваемых противником, этим оптоэлектронным призракам было, к сожалению, очень далеко, но захваченный в системе Лиганды трофей всё же позволил Рарогу перенять ряд технологических приемов, примененных врагом. Получилось далеко не идеально, однако некоторые характеристики кораблей и оружия ему всё-таки удалось улучшить.
Вот только и враг явно не стоял на месте в своем развитии. Рарог уже имел возможность в этом убедиться, получив неожиданно сильный отпор в системе Гранады. Теперь же ему предстояло еще раз проверить людей на прочность. В густом строю активно маневрирующих торпед замелькали многочисленные вспышки взрывов. Орбитальная крепость открыла заградительный огонь.
Отстрелявшиеся эсминцы Роя выходили из боя. Следом за ними стремительно отступали немногие уцелевшие корветы. Их никто не преследовал и не вел по ним огонь. Восьмой орбитальной сейчас было просто не до них. На крепость надвигалась лавина торпед и всё, что могло стрелять, стреляло именно по ним.
– Торпеды прошли зону заградительного огня орудий главного калибра, – скороговоркой докладывал Конев. – Минус двенадцать. Ракеты-перехватчики выпущены. Идет селекция целей. Противник применяет более качественные оптоэлектронные фантомы, чем ожидалось. Эффективность работы фильтров – восемьдесят шесть процентов. Медленно растет.
Торпеды преодолели уже треть расстояния до крепости, и пока их оставалось еще очень много.
– Сто восемьдесят четыре цели, – негромко произнес Призрак. – Командир, готовьтесь, будут попадания. Возможно, много.
– Контакт ракет-перехватчиков с торпедами противника! Эффективность селекции целей девяносто два процента. Есть попадания! Минус сорок три! До входа торпед в зону досягаемости плазменных пушек ближней обороны пятнадцать секунд!
– Сейчас перезарядятся пусковые установки и пойдет еще один залп ракет перехватчиков, – добавил Призрак. – Больше перезарядиться они не успеют.
Я перевел взгляд на тактическую голограмму. Три наших корвета и эсминец «Корсар-35», ранее скрывавшиеся за массивным корпусом орбитальной крепости, теперь вышли из-под ее прикрытия и по мере сил участвовали в отражении торпедного залпа, выпуская ракеты и ведя огонь из плазменных пушек.
– Почему не атакуют легкие крейсера? – негромко спросил я Призрака.
– Видимо, противник ждет результатов торпедного удара, – мгновенно ответил искусственный интеллект. – Не хочет подставлять свои лучшие корабли под наши пушки. Это разумно.
– Двадцать секунд до удара! – прорычал капитан Конев. Страха в его голосе я не слышал, а вот ненависти к врагу в нем хватало.
– Сорок три активных цели, – снова прокомментировал Призрак. – Тридцать девять… Тридцать две…
– Десять секунд!
– Двадцать семь… Двадцать три….
– Контакт!
Голос капитана Конева утонул в грохоте взрывов,
