эти годы?
Только сейчас Дрейк повернул свое лицо в сторону собеседника, которое выражало полное непонимание и одновременно с тем смущение заданным им вопросом.
— То, что я согласился помочь тебе найти Клэр, еще не значит, что мы с тобой друзья, — холодно произнес тот.
«Ну что ж, я полностью заслужил такое отношение, — подумал про себя Доминик, — однако…»
— А я и не собираюсь становиться с тобой друзьями, просто хотел узнать смог ли ты забыть Клэр или же кинешься в ее объятия, как только увидишь?!
После недолгого молчания Дрейк наконец произнес:
— А что?
— А то, что у нас с ней уже есть семья и я не хочу, чтобы ты вставал у меня на пути.
— Семья? О чем это ты? — еще больше смутился его собеседник.
— Это когда у вас есть общие дети, Дрейк. Почему я должен объяснять тебе такие вещи?!
Дрейк лишь бросил негромко: «понятно» и сразу же повернулся к окну, продолжая без особого энтузиазма разглядывать пробегавшие мимо пейзажи, на что его попутчик победно улыбнулся.
***
Местность, которую Кевин выбрал для своего охотничьего домика была тихая, поэтому чириканье воробья с самого утра показалось Клэр настолько громким, что она, словно солдат, резко вскочила с кровати, будто готовая тут же ринуться в бой со своим самым злейшим врагом. Сейчас уже для нее этим врагом становился сам Кевин: некогда очень хороший сосед, на которого всегда можно было положиться. Но сейчас именно от него зависело будет ли Клэр продолжать жить или ей суждено умереть?!
Однако этот враг не шел ни в какое сравнение с другим, более страшным врагом. Ее апатия ко всему и нежелание ничего менять, которые все больше и больше захлестывали ее, становились непреодолимой преградой к ее заветной цели. Ей уже тридцать, но здесь, в этом месте, где она снова стала пленницей, она вновь ощущает себя маленькой потерянной девочкой. Вид леса, который открывался из окна ее «темницы» и пение птиц, странным образом успокаивали ее. Но, несмотря на это, внутренний голос тоненькой ниточкой все еще взывал к ней, чтобы она продолжила свою борьбу.
И вот, когда она собиралась настроиться на эту самую борьбу, стоя перед ярко освещенным окном, на пороге появился он. Клэр невольно вздрогнула от неожиданности, с ужасом осознавая, что она все больше и больше теряет всякую бдительность в этом месте.
— Не знал, что ты проснулась, хотел сделать тебе сюрприз, — начал тот с порога, держа в руках поднос с едой. В этот раз Клэр заметила, что там было много цветных продуктов, отличных от обычного судного рациона в этом месте.
— Прощальный завтрак? — с горечью заметила она, но ее голос все еще хранил твердость ее намерений.
— Прощальный, а может и наоборот — поздравительный. Все зависит от тебя, дорогая. Твое сегодняшнее решение определит проснёшься ты завтра здесь или же в другом месте, после которого твое тело, словно какой-то там пазл, разбросанный по всем окрестностям, будут тщательно собирать полицейские…
После этих слов Клэр с заметным отвращением посмотрела на своего собеседника. Он же, поймав на себе этот ее взгляд, продолжил:
— Ты же знаешь, я не такой плохой Клэр; просто хочу помочь тебе сделать правильное решение. Ведь зная о последствиях, разве ты и дальше будешь продолжать сопротивляться, чтобы стать моей женой?!
— Тогда почему ты все еще избегаешь меня. Даже хотел принести мне завтрак именно пока я сплю, но знаешь, — она вдруг улыбнулась ему, — у тебя здесь очень шумные соседи. Ну же, дай мне его.
С этими словами девушка, продолжая все так же улыбаться, протянула к нему свои руки. От этого жеста ее похититель даже немного растерялся. Немного постояв около двери, он все же шагнул в сторону той, кто всегда для него оставалась загадкой. Той, тепло которой он так отчаянно жаждал снова ощутить и которая была для него все это время и близкой и далекой.
Однако через некоторое время Кевин вдруг снова остановился в нерешительности.
— Ты снова не доверяешь мне? — слегка обиженно произнесла она.
— Как я могу доверять тебе, Клэр? — с этими словами он поставил поднос на стол и следом выдвинул ящик, доставая оттуда уже знакомый лист бумаги. — Если бы у тебя и правда были искренние намерения, то здесь уже давно стояла бы твоя подпись.
Да, это был весомый аргумент, на который ей нечего было возразить, однако она все нашлась, что ему ответить:
— Я подпишу его позже, обещаю.
— Когда же это? — он удивленно посмотрел на нее. — Твое время на исходе, Клэр.
Пока Кевин с вниманием изучал ее, его пленница в это время усиленно раздумывала: «Как же заставить его приблизиться к себе? Неужели все-таки придется ждать когда этот день закончится?..»
— Кевин, — вдруг позвала она сладким голосом, когда он уже собирался разворачиваться, чтобы уйти, — проведи хотя бы этот последний день со мной.
На что он, к ее разочарованию, просто ответил:
— У нас с тобой еще будет много прекрасных дней, если ты примешь правильное решение.
С этими словами он покинул комнату пленницы. Однако же он снова вернулся тем же вечером. Солнце, как и раньше, стремительно уходило за горизонт, где золотистый диск уже начал превращаться в широкую алеющую, словно кровь, яркую полосу. Голоса дневных птиц медленно стихали и им на смену пришло убаюкивающее пение их вечерних соседей.
Клэр в это время задумчиво смотрела в окно. Она просидела так уже какое-то время и, когда Кевин открыл дверь, она даже не заметила этого или же просто не захотела, но обратила на него внимание лишь тогда, когда тот заговорил:
— Как бы мне этого не хотелось, но видимо придется нам с тобою расстаться, Клэр.
— Я готова, — просто и спокойно ответила она.
Тогда он не стал ждать, а стремительно зашагал к ней. Комнату уже вовсю начал окутывать сумрак, поэтому она не смогла хорошо разглядеть то, что мужчина держал в руке. Это было что-то маленькое — единственное, что на тот момент смогла разобрать Клэр.
Когда же Кевин подошел еще ближе, сомнений больше не оставалось. «Это же шприц! Нужно действовать осторожно!» — с ужасом заключила пленница и несколько отпрянула по инерции. Конечно, как же он мог прийти с пустыми руками, зная, что она не только бывший полицейский, но и спецназовец. Клэр вся тут же внутренне напряглась, обхватив покрепче руками свои цепи и тут началась поистине жестокая битва.
«Первое, что нужно сделать, — подумала она, — это выбить из его руки шприц.» Так она и попыталась сделать. Она боялась,
