источников только в XIV в. (в числе литовских)[979]; в 1386 г. после длительной осады он был сдан соединенным войскам немецкого Ордена и князя Андрея Ольгердовича[980]. Лукомльские князья упоминаются только в начале XVI в. (1508 г.)[981]. О Лукомльской волости сведений в нашем распоряжении нет, но, судя по расположению скопления древних поселений, в центре которого стоит город, она несомненно существовала уже в домонгольское время.
Друцк упоминается в «Поучении» Мономаха тогда же, когда и Лукомль (1078 г.)[982]. Можно думать, что этот центр, лежавший у концов друцко-лукомльского волока двинского ответвления пути «из варяг в греки», возник одновременно с ним. Жившие в X в. в верховьях Друти многочисленные кривичи промышляли перевозками по волоку товаров, обменом с проезжими по нему торговыми людьми, были, следовательно, достаточно платежеспособны, и феодал вполне мог рассчитывать на получение бесперебойной дани.
Запись на известном друцком Евангелии XIV в. сообщает о постройке в Друцке церкви Богородицы якобы уже в 1001 г.[983] Было ли так в действительности — неизвестно; однако археологические раскопки, которые автор ведет в Друцке в течение девяти лет, указывают на возникновение в этом, городе первого укрепленного поселения именно на рубеже X и XI вв. или в самом начале XI в.[984] В это время, следовательно, в гуще славянских поселений на верхней Друти в начале волока была отстроена феодальная крепость, которая не только контролировала весь волок, но и подчинила себе все окрестное население. Неизвестно, был ли это первоначально посаженный на волоке княжеский тиун или просто феодал, дававший часть дохода полоцкому князю. Учитывая, что это было время начальной формы феодальной ренты на Руси, выражавшейся в виде дани, мы склонны полагать, что здесь в это время обосновался посадник и, вероятно, княжеский тиун.
В XII в. Друцк оказывается удельным городом, принадлежащим одной из старших линий потомков Всеслава Полоцкого — Борисовичам[985]. Друцкий удел-волость под наименованием «Друцкая земля» упоминается в западнорусских летописях при сообщении легенды о киевском князе Дмитрии, бежавшем якобы от Батыя в Друцк «и землю Друцкую», где он «посел и город Друческ зарубил»[986]. Владения Друцкого удела можно приблизительно очертить, исходя из нашей карты (см. рис. 1), очевидно, до верховьев рек Бобр, Усяж-Бук, Обольянка на севере и северо-западе (где в XII в. начинались владения Лукомля), видимо, по рекам Адров и Днепр — на востоке, вниз по р. Друть — на юге до впадения р. Грёзы, а может быть, и до самого устья Друти.
Такое заключение кажется правдоподобным, так как другие претенденты на владение поселениями на Друти неизвестны, а Друцк, почти несомненно, контролировал весь друцкий путь, удобный для поддержания связи со всеми подвластными землями. Березина, видимо, резделяла Минский и Друцкий, уделы. По сообщению В..Н. Татищева, полоцко-друцкий князь Борис Всеславьич, в 1102 г. возвращаясь из похода на ятвягов, отстроил город Борисов, по-видимому, на границах своего удела[987].
Как мы видели, территория Минской группы скоплений поселений была занята славянами только в XI в. Здесь расселились дреговичи, подчинить которых кривичскому Полоцку удалось лишь потому, что его дань опередила Турово-Пинскую. Этим и объясняется, что процесс внутренней феодализации шел здесь с некоторым опозданием. Как показало дендрохронологическое изучение остатков древесных укреплений минской цитадели, этот город (отстроенный с самого начала как крепость) возник в 1063 г., по мнению автора раскопок, как пограничная крепость Полоцкой земли[988]. Однако расположение его, как мы установили, в северной части густого скопления древнерусских поселений — самого удаленного от границы Полоцкой земли, показывает, что основная задача крепости была не в охране пограничной зоны (хотя и это не исключается), а во взимании дани с окрестного дреговичского населения и с соседних литовских и ятвяжских племен[989].
Военный характер древнейшего Минска, бросившийся в глаза Э.М. Загорульскому при раскопках, по-видимому, и объясняется тем, что этот «центр принуждения» был выстроен в подчиненной Полоцку чужеродной дреговичской среде, составившей южнее особое дреговичское «полугосударство» — Турово-Пинскую землю. Минск, удаленный от южных границ княжества, нужно было охранять потому, что здесь сидела полоцкая княжеская администрация, собирающая дань в Полоцк. Вспомним также, как быстро усилился минский князь Глеб, всю жизнь боровшийся с полоцкими князьями и, наконец, высланный в Киев (где он и умер)[990] Быстрое усиление Глеба, нам представляется, было возможно именно из-за его антиполоцкой ориентации (против полоцких князей). Идея освобождения дреговичского населения от эксплуатации Полоцка была распространена в Минском уделе-волости, по-видимому, очень сильно. Ее, можно думать, использовали и потомки минского Глеба — минские Глебовичи в течение всего XII в.[991]
Что касается Минского удела-волости, то он упоминается в летописях в качестве такового под 1128 г.[992], но он существовал, видимо, уже с 1104 г., когда сидящий здесь минский князь Глеб (совсем недавно получивший этот удел) не только отказывается подчиниться своему старшему брату Давыду Всеславичу Полоцкому, но и отражает осаду города, предпринятую этим князем совместно с войсками южнорусских князей. Минскому уделу-волости, несомненно., не принадлежал ни соседний Изяславль, ни Логожеск: эти города составляли, по-видимому, отдельные уделы и при захвате Минской земли Мономахом (1119 г.) отошли к Полоцкой земле[993]. Исходя из расположения курганов вокруг Минска (см. рис. 1) можно считать, что владения минского князя простирались главным образом на юг и далее верховьев рек Уссы и Птичи не заходили. Южнее шли, очевидно, обширные леса, отделяющие полоцкие земли от турово-пинских. Западнее еще более непроходимые леса Ислочско-Неманского и Неманско-Сервечского междуречий отделяли Минскую волость от новогрудских владений. Судя по топонимическим наименованиям «Литва», сюда позднее продвинулись литовские поселения. Как полагает по другим данным Э.М. Загорульский, отмеченные нами малозаселенные лесные массивы Свислочско-Березинского междуречья, как и район древнего города Свислочи, полностью принадлежали Минску[994].
Мелкие Изяславльская, Логожская и Борисовская волости возникли, по-видимому, неодновременно. Скопление поселений под Изяславлем (ныне Заславлем) образовалось, судя по распространению курганов и их датировке, с X в. Летопись сообщает о высылке Владимиром своей непокорной жены Рогнеды с сыном Изяславом в специально отстроенный для него город Изяславль. Раскопки показали, что детинец и окольный город (или неукрепленный посад) существовали в Заславле уже в конце X — начале XI в.[995] Керамика этого времени, найденная на материке детинца, оказалась несколько более поздней, чем та, которая встречается в заславльских курганах и датируется там X в. Очевидно, заславльский детинец возник позднее деревенской округи — в конце X — начале XI в. В XII в. после временного перехода Минска к южнорусским князьям (1119 г.)[996] Изяславль (также временно) играл роль приграничного укрепленного пункта на южных полоцких рубежах. Он был усилен настолько, что
