ширму, скрывающую горшок от посторонних глаз, и приседаю в углу. Дверь распахивается, я опускаю вуаль.
— Нет, ступай. Я просто хотела захватить кое-что, — говорит кто-то.
Это Мэйси.
— Я займу тебе место.
Это Арла. Если она собирается вниз, мои стражники увидят её и вскоре поднимутся наверх.
Дверь закрывается.
— Я займу тебе место, — Мэйси высоким голосом пародирует Арлу.
Если бы я не боялась быть пойманной, я бы рассмеялась и поздравила её с тем, что она разгадала притворство Арлы.
Она находится в комнате недолго, и, к счастью, ей не нужно облегчаться. Раздаётся грохот, когда она снимает, а затем ставит на место крышку. Звук доносится из дальнего конца комнаты.
Дверь слегка хлопает, когда она выходит из комнаты. Откинув вуаль, я оглядываюсь, чтобы убедиться, что она действительно ушла. У меня немного времени. Напротив меня стоит серебряная урна с крышкой. Я подхожу к ней и тихонько поднимаю крышку.
Тут хранятся бумаги. Целые стопки. Я беру одну и читаю её содержимое. Здесь больше бумаг, чем я успею посмотреть. Я распахиваю шубу и заправляю тунику в брюки, а затем запихиваю туда все бумаги. Я бегу к столу, хватаю половину бумаг, складываю их пополам и кладу в урну.
Один из моих стражников всё ещё находится внизу лестницы, остальные, скорее всего, пытаются найти меня. Стражник издаёт слышимый вздох, но ничего не говорит. Я проделываю быстрый путь до своей комнаты, чтобы оставить там бумаги. К моменту как я выхожу, ещё двое стражников присоединяются к нам. Я ненадолго захожу в столовую, используя инцидент с зеркалом как предлог, чтобы уйти вскоре после еды. Я беру с собой намного больше еды, чем обычно.
— Вижу, ты наконец-то решила предпринять усилия, чтобы вырасти, — говорит Санджей.
— Это для Кауры, — говорю я и заставляю себя улыбнуться.
По возвращению в покои, ко мне подбегает Каура. Я опускаюсь на колени и притягиваю её к себе, пытаясь найти хоть какое-то утешение и успокоиться. Она чувствует моё настроение, начинает скулить и лизать моё лицо.
Я долго сижу, обнимая её. Наконец, мои мысли прочищаются настолько, что я делаю ещё одно открытие, настолько сокрушительное, что не уверена, хочу ли я думать об этом. С голубыми глазами, все мои грандиозные мечты об Осолисе рушатся. Я никогда не стану Татум. Солдаты никогда не примут женщину, которая зачала ребёнка от Брумы, и они определённо не примут правителя, который был наполовину Брумой. Когда мать сказала мне, что я уничтожу наш мир, она говорила правду.
Единственная возможность, при которой я смогу править, если я оставлю свою вуаль и вернусь к своей одинокой жизни. И даже тогда, мне придётся довериться Королю Джовану, что он не использует это против меня на протяжении всей моей жизни. А потом были бы мои дети, которые унаследовали бы моё наследие Брумы. Гласиум всегда будет иметь над нами власть, если я стану правительницей.
— Что мне делать? — спрашиваю я шепотом у Кауры.
Отказалась ли я от своей личности ради своих мечтаний, или я отказалась от своих мечтаний ради своей личности и будущей безопасности Осолиса? Горячие слёзы текут по моим щекам, когда я всхлипываю и прижимаю её к своей груди. Я смотрю в её голубые глаза и думаю о своих собственных. Что за неразбериха. Хруст бумаги под моей туникой напоминает мне, что мне нужно ещё кое-что сделать.
Я просматриваю все документы, отбрасывая от себя последнюю бумагу. Там много чего можно инкриминировать Блейну, но ничего о планах убить меня. Ещё один тупик. Интересно, почему он сохранил все эти документы? Если бы они были моими, я бы сожгла их, как только прочитала. Эта информация была бесполезна, чтобы помочь найти убийцу, но это была информация, которую я хотела бы сохранить. Я провожу следующие пару часов, пряча бумаги, а затем, совершенно измученная, бросаюсь на кровать.
Мой разум отказывается отдыхать. Я возвращаюсь мыслями к убийце Кедрика, чтобы отвлечься. У меня осталась последняя зацепка.
Томи сказал, что древесина Седира собиралась в первом секторе. Ассамблея отправится в первый сектор через два дня. Время выбрано идеально. Я могу проехать с ними большую часть пути. В этом случае, мне не придётся сбегать из замка, и я не потеряюсь. Король также будет отсутствовать, а он был единственным, кто знал, как я выгляжу, что облегчит побег. Я вернусь раньше него. Его злость будет смягчена информацией о стреле, которую я раскрою ему. Я должна идти. Я обещала Кедрику, что отомщу за него, но мне также нужно было время для себя. Мне нужно было собраться с мыслями и придумать какой-то план на своё будущее. Я устала отдавать контроль своей матери и Джовану.
Всё, что мне понадобится, чтобы пережить холод, я получила на день рождения много месяцев назад. Также, в первом секторе погода будет намного теплее. Единственное, чего мне не хватало, это еды. Я могла бы запастись ею за следующие два дня.
И я именно этим и занимаюсь. Я рада, что Рона тут нет, он бы сразу всё заметил. Я пакую своё имущество в мешок Кедрика, который всё ещё находится у меня после путешествия через Оскалу. Кажется, оно было вечность назад. Ассамблея собирается во внутреннем дворе. Я засовываю оставшуюся часть древка стрелы и оперение в сапог, затем вешаю мешок на плечо и зову Кауру.
Собралась только половина ассамблеи.
— Где все? — спрашиваю я Романа.
Он спрыгивает вниз, помогая упаковывать вещи в упряжку.
— В это время уезжает только половина ассамблеи. У нас недостаточно саней. Люди, находящиеся ближе к Королевскому столу, едут первыми. Остальных заберут через неделю.
Он помогает другому мужчине погрузить огромный сундук.
Было бы легче исчезнуть среди большого количества людей.
Вскоре после этого мы отправляемся в путь. Я попала в упряжку с Аднаном, Роско и двумя другими советниками, которых я не знаю, надеясь на тишину. Я зажата между Роско и Аднаном, тепло их тел и моя меховая одежда согревают меня.
Крик пробуждает меня от глубокого сна. Я открываю глаза и немного перемещаюсь, прежде чем понимаю, что я уснула на плече Аднана.
— Извини, — бормочу я, всё ещё наполовину сонная.
Я почти не спала с тех пор, как увидела себя в зеркале. У меня сохранялись кошмары, в которых я стояла перед целой толпой людей без вуали.
— Без проблем, — говорит Аднан.
Даже если бы это было проблемой, он бы не сказал мне. Он был слишком мил.
— Ты проспала почти всю дорогу. Мы скоро остановимся, —
