— Но что будет с Саймоном?
Бинабик замедлил шаг и принялся сбивать посохом снег с нижних веток. Здесь, в глубокой тени Скалы прощания, далекий шум уходящих поселенцев был почти не слышен.
— Я не знаю. Я связан с ним обязательствами, но придет день, когда они уже не смогут быть выполненными. После этого… — Он пожал плечами, выставив вперед ладони, — жест, характерный для троллей. — Я не знаю, что я для него, Ситки — не брат, не отец конечно уж…
— Друг? — мягко предположила она. Кантака тыкалась носом в ее ладонь. Девушка почесала морду волчицы, гладя челюсти, которые могли в секунду раскусить ее руку. Кантака довольно урчала.
— Да, конечно. Он хороший мальчик, нет, я думаю он уже хороший мужчина, и я видел, как он взрослел.
— Пусть Кинкипа на снегу благополучно проведет нас через все это, — мрачно сказала она. — Пусть Саймон счастливо доживет до старости, мы с тобой будем любить друг друга и растить детей, а наш народ сохранит горы своим домом. Я не боюсь больше низоземцев, Бинабик, но все же чувствую себя гораздо лучше среди людей, которых понимаю.
Он обернулся и притянул ее поближе к себе.
— Да исполнит Кинкипа все, чего ты просишь. И не забудь, — сказал он, накрывая ее руку, лежащую на шее волчицы, своей, — мы должны просить Снежную Деву и о Кантаке. — Он улыбнулся. — Давай пройдем еще немножко. На склоне горы есть уютное тихое место — много дней нам не придется видеть ничего подобного.
— Но лодки. Поющий Человек, — подтрунивала она. — Мне надо еще раз посмотреть на них.
— Ты каждую осмотрела по десять раз, — сказал он. — Тролли запросто переплывут это озеро, если будет такая необходимость. Пойдем.
Она обняла его, и они пошли вперед, склонившись друг к другу. Серой тенью за ними трусила волчица.
— Да ну тебя, Саймон, мне же больно. — Джеремия отскочил в сторону, посасывая раненые пальцы. — То, что ты теперь рыцарь, вовсе не значит, что нужно ломать людям руки!
Саймон выпрямился..
— Я просто пытаюсь показать тебе, чему меня научил Слудиг. Мне нужна практика. Не будь ребенком!
Джеремия недовольно посмотрел на него:
— Я не младенец, Саймон, а ты не Слудиг. Я даже не думаю, что ты делаешь это правильно.
Саймон несколько раз глубоко вздохнул, справляясь с раздражением. Не вина Джеремии, что он не может найти покоя. За несколько последних дней он ни словечком не перемолвился с Мириамелью, и несмотря на то, что процесс снятия с лагеря был громоздким и суетливым, все равно казалось, что никаких существенных дел у него нет.
— Прости. Глупо было говорить так. — Он поднял учебный меч, сделанный из обломков баррикады, — Дай только я покажу тебе вот это, когда ты поворачиваешь клинок… — Он коснулся деревянного оружия Джеремии. — Вот так… так!
Джеремия вздохнул.
— Лучше бы ты просто пошел и поговорил с принцессой. Нечего срывать на мне свою злость, Саймон, — он поднял меч. — Ну что ж, давай, если ты так хочешь..
Они бились, сильно замахиваясь и делая ложные выпады, а мечи их громко стучали. Некоторые из пасущихся поблизости овец подняли головы, чтобы проверить, не бараны ли дерутся. Когда выяснилось, что это просто игра двуногих ягнят, успокоенные животные вернулись к своей траве.
— Почему ты так сказал про принцессу? — тяжело дыша, спросил Саймон.
— Что? — Джеремия пытался увильнуть от длинных рук своего соперника. — А чего ты ждал? Ты же увиваешься вокруг нее с тех пор, как они вернулись.
— Ничего подобного.
Джеремия отступил назад и опустил меч.
— Ах вот как? Значит это был какой-то другой неуклюжий рыжеволосый идиот.
Саймон смущенно улыбнулся:
— Так легко угадать? Да?
— Узирис Искупитель, а чего тут трудного? Всякий на твоем месте вел бы себя так же. Она, конечно, хорошенькая, и кажется довольно доброй.
— Она… больше чем это. А почему тогда ты сам не страдаешь по ней?
Джеремия обиженно посмотрел на него.
— Заметит она меня, как же, хоть я мертвым упади к ее ногам! — Он издевательски ухмыльнулся. — Она и на тебя-то не очень смотрит.
— Это не смешно, — мрачно сказал Саймон.
Джеремия сжалился.
— Извини, Саймон. Я уверен, что быть влюбленным это просто ужасно. Сломай еще пару моих пальцев, если тебе от этого будет легче.
— Может и будет, — Саймон тряхнул головой и снова поднял клинок. — А теперь, Джеремия, будь ты проклят, попробуй сделать это правильно.
— Только сделайте кого-нибудь рыцарем, — пропыхтел Джеремия, отбивая очередной сильный удар. — И жизнь его друзей будет навсегда испорчена!
Шум дуэли возобновился: треск деревянных клинков, громкий и неровный, как стук огромного пьяного дятла.
Тяжело дыша, они сидели на мокрой траве, по очереди прикладываясь к меху с водой. Саймон развязал ворот рубашки, чтобы ветер охладил разгоряченную кожу. Скоро ему станет холодно, но пока что воздух казался просто замечательным. На траву упала тень, и удивленные друзья подняли глаза.
— Сир Камарис! — Саймон пытался вскочить, а Джеремия впал в некое подобие столбняка и застыл с широко раскрытыми глазами.
— Хей! Сядь, молодой человек. — Старик махнул рукой, вынуждая Саймона не менять положения. — Я просто наблюдал, как вы работаете мечами.
— У нас это неважно получается, — честно сказал Саймон.
— Не стану с тобой спорить.
Саймон слабо надеялся, что Камарис будет возражать.
— Слудиг учил меня, чему мог, — сказал он, стараясь говорить как можно более почтительно. — Но у нас не было времени.
— Слудиг. Это вассал Изгримнура. — Он внимательно посмотрел на Саймона: — А ты парнишка из замка, верно? Тот, которого Джошуа сделал рыцарем? — Саймон впервые заметил в речи старика легкий акцент. Наббанайская округлая раскатистость все еще слышалась в его величественных фразах.
— Да, сир Камарис. Меня зовут Саймон. А это Джеремия, мой друг и оруженосец.
Старик кинул взгляд на Джеремию и быстро кивнул, прежде чем снова обратиться к Саймону.
— Времена изменились, — медленно проговорил он. — И изменились не к лучшему, как мне кажется.
Саймон немного подождал объяснений.
— Что вы хотите сказать, сир? — спросил он.
Старик вздохнул:
— В этом нет твоей вины, юноша. Я знаю, что монархам иногда приходится посвящать в рыцари прямо на поле боя, и я не сомневаюсь, что деяния твои благородны — я слышал, что ты оказал неоценимую помощь в поисках моего клинка Торна — но рыцарь это нечто большее, чем простое прикосновение мечом. Это высокое призвание, Саймон… высокое призвание.
