Физиологически богиня ничем не отличалась от обычной женщины, ну разве что пахла она как-то особенно: душистыми водорослями, соленым ветром и пряным мускатом. Самым неожиданным для меня оказалось то, что я был у Тоётамы первым мужчиной.
Казалось бы… Но, как выяснилось, боги нереально долго взрослеют и по человеческим меркам Тоётаме исполнилось бы не больше девятнадцати лет. В таком юном возрасте она могла бы выбрать себе в партнеры только бога-дракона или смертного, который поучаствовал в ее судьбе. Нет, с возрастом что-то меняется, но сейчас пока только так. При этом близость с мужчиной сейчас у нее может быть не чаще чем раз в семьдесят лет. Не знаю, откуда такие ограничения, но видимо тем, кто рождены богами, за Силу приходится платить высокую цену. Впрочем, секс для богов — это не самое интересное и необходимое из занятий. Это как посещение музея… Классно, интересно, но чаще чем раз в пару лет ты туда не пойдешь.
Как бы то ни было, я совершенно не заморачивался по этому поводу. Семьдесят лет, или сто… Для человека, который не знает, что случится в ближайший месяц, никакой особой разницы нет. Воланд[58] был прав… Не стоит ничего надолго планировать. Нужно просто наслаждаться моментом. Две ночи и один день… Это так мало и так много одновременно…
Во вторую ночь поспать получилось только ближе к утру, однако проснулся я все равно с первыми же лучами солнца. Быстро сообразил, где нахожусь, и с улыбкой посмотрел на подругу. Тоётама сидела рядом, уже одетая в платье, и задумчиво смотрела на меня сверху вниз. Приняв сидячее положение, я потянулся к девушке, но она отстранилась и серьезным голосом произнесла:
— Все, милый. Мне больше нельзя…
— Ясно… — кивнул я, пожал плечами и, подобрав ситаоби[59], начал потихоньку одеваться.
— Ну ты еще пообижайся, — богиня улыбнулась и поднявшись на ноги, чмокнула меня в щеку. — Тут всего-то осталось подождать…
— Семьдесят лет, как же, помню, — улыбнулся я, натягивая штаны. — Надеюсь, ты знаешь, что смертные в основном живут значительно меньше?
— Ну, ты не простой смертный, — девушка усмехнулась и посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Твой срок не отмерен. Ну а погибнешь — так снова вернешься, а я, может быть, тебя подожду. Ты главное не путайся с другими драконами, а то… — Тоётама картинно нахмурилась, но потом не выдержала и улыбнулась.
М-да… Мика то же самое говорила мне про волков, но теперь-то я знаю. Как рассказала богиня, ёкай в большинстве случаев мало волнуют отношения избранников с особями других видов. Там, конечно, не все так просто, и существует куча оговорок: от самой возможности вступить в связь, до благословений стихий, но в целом ситуация примерно такая. Удобно, че, но меня сейчас больше всего заботит вопрос: кем была Ата? Надеюсь, не волчицей и не лисой, и не драконом, да…
— Ты давай, одевайся быстрей, — сдерживая улыбку, поторопила меня Тоётама, — а то…
— Что «а-то»? — поморщился я. — Мы куда-то торопимся?
— Не знаю, милый, — богиня дурашливо пожала плечами и посмотрела мне за спину.
Проследив за ее взглядом, я обернулся и… выпал в осадок, заметив знакомый корабль. Вот же…
До секи-бунэ было чуть меньше полукилометра и, судя по толпе людей на носу, нашу раковину оттуда уже заметили. Мля! Вот это подстава! В подзорную трубу-то, наверное, видно неплохо…
Быстро натянув куртку, и надев поверх броню, я повязал пояс, засунул за него мечи, и к этому моменту расстояние сократилось до двухсот метров. На корабле начали убирать паруса.
— Это у вас называется стеснительностью? — с улыбкой наблюдая за мной, поинтересовалась подруга. — Хотя, раздевался ты намного быстрее…
— Это у нас называется полная задница, — проверив на поясе кошелек, вернул ей улыбку я. — Они же теперь…
— Что они, милый? — не переставая улыбаться, Тоётама приблизилась и, обняв меня за талию, положила голову на плечо.
Занавес!
Одновременно с этим поверхность океана вокруг раковины забурлила, и соткавшееся из воды щупальце подняло нашу лодку на уровень корабельной кормы. До секи-бунэ к этому моменту осталось метров пятьдесят, и нужно было видеть лица собравшихся на носу моряков. М-да… Но… какого хрена я парюсь?
— Чувствую, в Ки скоро появится новый храм, — прижав девушку к себе, я заглянул в ее смеющиеся глаза. — Я буду туда иногда приходить…
— Если что-то срочное, просто подойди к океану и позови, — серьезным голосом произнесла Тоётама и, закинув руки мне на шею, заглянула в глаза. — Все, до свидания, милый. Я буду ждать…
Девушка коснулась своими губами моих и, отшагнув назад, прыгнула в океан. В следующий миг раковина коснулась края кормы корабля и словно бы к ней приросла.
— До свидания, русалочка, — посмотрев девушке вслед, со вздохом произнес я и, обернувшись, перешел на корабль.
Раковина за моей спиной тут же обрушилась в океан, и над палубой повисла мертвая тишина. Слышно было, как скрипят доски и плещется за бортом вода… М-да… Что называется, приплыли…
Если кто-то смотрел китайские кинокомедии, то ситуация очень похожая. Народ расступился, пропуская меня на палубу, и нужно было видеть их лица. Восхищенный и по-детски обиженный взгляд князя, округлившиеся глаза матросов и телохранителей, понимающие улыбки ёкай…
— Здравствуйте! — обведя взглядом знакомые лица, с улыбкой произнес я и подмигнул стоящему неподалеку еноту. — Надеюсь, у вас все в порядке?
Прозвучавшее в тишине приветствие послужило триггером для всеобщего пробуждения. Народ вокруг зашумел, на лицах появились улыбки.
— А я говорил им, что ты живой! — стиснув меня в объятьях, воскликнул Иоши и, скосив взгляд на Эйку, добавил: — Да только никто мне не верил! А некоторые так вообще успели вынести мозг всему экипажу!
— Мы думали она тебя это… — очевидно еще не до конца придя в себя после увиденного, Нори обнял меня и, хлопнув по спине, выдохнул. — А оказывается, вы с ней…
— Рад тебя видеть, — усмехнулся я и, отстранившись, протянул князю кошелек. — Вот! Здесь пять пурпурных жемчужин. Так что нам пора возвращаться.
Нори машинально забрал кошелек, развязал шнурок, и лицо его сразу стало серьезным. Он посмотрел мне в глаза, благодарно кивнул и, обернувшись к капитану произнес:
— Саито-доно, мы возвращаемся в Ки!
— Таро, а почему ты назвал богиню русалочкой? — чмокнув меня в щеку, Эйка отстранилась и, приподняв брови, удивленно посмотрела в глаза. — Ее ведь зовут по-другому.
