деревом, сидела старая женщина и на коленях качала мальчика.
— Как попал к тебе мальчик, старая ведьма? — закричал граф в сильном гневе. — Сейчас же давай его сюда ко мне!
— Не торопитесь, не торопитесь, ваша милость, — засмеялась старая безобразная женщина, — как бы вам не накликать беду на вашего статного коня! Вы спрашиваете, где я нашла молодчика? А вот где: его лошадь шла мимо, а он висел, привязанный за одну только ножку, и его волосы чуть не задевали земли. Тут я его и словила в свой фартук.
— Знаю уж! — с гневом воскликнул граф фон Цоллерн. — Теперь давай его сюда! Ведь я не могу сойти — конь дикий и может убить его.
— Пожалуйте мне гульден, — смиренно попросила женщина.
— Вздор! — крикнул граф и бросил под дерево несколько пфеннигов.
— Нет, мне нужен гульден! — продолжала она.
— Как «гульден»! Ты сама не стоишь гульдена! — рассердился граф. — Скорей давай сюда ребёнка или я натравлю на тебя собак!
— Вот как? Я не стою и гульдена? — отвечала она с язвительной улыбкой. — Ну, мы ещё увидим, что из вашего наследства будет стоить гульден. А пфенниги ваши держите при себе.
С этими словами она бросила графу три мелкие медные монеты, и сумела бросить так ловко, что все три попали как раз в маленький кожаный мешочек, который граф ещё держал в руке.
Несколько минут граф не мог вымолвить ни слова от изумления, вызванного этим странным происшествием, но наконец его изумление перешло в ярость. Он схватил ружье, взвёл курок и прицелился в старуху. А та совершенно спокойно ласкала и целовала маленького графа, держа его при этом перед собой, так что пуля сперва должна была попасть в него.
— Ты добрый, скромный мальчик, — ласково говорила она, — останься только таким же, и тебе будет хорошо.
Затем она отпустила его и строго погрозила графу пальцем.
— Цоллерн, Цоллерн, вы остались ещё должны мне гульден! — крикнула она и поплелась в лес, не обращая внимания на брань графа и опираясь на буковую палочку.
Оруженосец Конрад дрожа сошёл с коня, поднял барчука на седло, вскочил сзади сам и поехал за своим повелителем на гору в замок.
Гроза фон Цоллерн брал с собой сына на верховую прогулку в первый и последний раз. Так как мальчик заплакал и стал кричать, когда лошади пошли рысью, то он решил, что его сын изнеженный мальчик, из которого не выйдет ничего доброго, смотрел на него с неудовольствием, и всякий раз, когда мальчик, сердечно любивший отца, приветливо и с лаской подходил к его коленям, он жестом прогонял его и кричал: «Знаю уж! Вздор!» Гедвига терпеливо переносила все злые выходки своего мужа, но такое враждебное обращение с невинным ребёнком глубоко огорчало её. Она много раз болела от ужаса, когда суровый граф жестоко наказывал ребёнка за какой-нибудь ничтожный проступок, и наконец умерла в лучших годах, оплакиваемая челядью, всем округом, но особенно горько своим сыном.
С этих пор мысли графа только ещё больше отвернулись от сына. Он отдал его на воспитание кормилице и священнику при замке и совсем не обращал на него внимания, особенно после того как вскоре вторично женился на одной богатой девушке, которая через год подарила ему близнецов, двух юных графчиков.
Самой любимой прогулкой Куно была прогулка к старухе, некогда спасшей ему жизнь. Она всегда много рассказывала о его умершей матери и о том, сколько добра та сделала для неё. Слуги и служанки часто предостерегали его, что не следует часто ходить к госпоже Фельдгеймер — так звали старуху, — потому что она ни больше ни меньше как ведьма; но мальчик не боялся, так как священник при замке внушил ему, что нет никаких ведьм и что всё это сказки и выдумки, будто некоторые женщины могут колдовать и летать по воздуху верхом на ухвате и на черепках. Правда, он видел у госпожи Фельдгеймер разные вещи, назначение которых не мог понять. Ловкую штуку с тремя пфеннигами, которые она так искусно бросила в отцовский кошелёк, он помнил совершенно ясно. Кроме того, она умела приготовлять всевозможные искусственные мази и питье, которыми лечила людей и скот, но на неё наговаривали и это была неправда, что у неё есть сковорода непогоды, и когда она держит её над огнём, тотчас поднимается ужаснейшая буря. Она научила маленького графа многому, что ему было полезно, например, всевозможным средствам против болезней лошадей, приготовлению питья против бешенства, приманки для рыб и многим другим полезным вещам. Вскоре госпожа Фельдгеймер сделалась его единственным обществом, потому что его кормилица умерла, а мачеха о нем совсем не заботилась.
Жизнь Куно сделалась ещё печальнее, чем прежде, когда мало-помалу стали подрастать его братья. Им посчастливилось при первой поездке не свалиться с лошади, и поэтому Гроза фон Цоллерн решил, что они разумные и способные ребята. Он сильно полюбил их, ездил с ними по целым дням и учил их всему, что знал сам. Но не очень многому хорошему научились они таким образом. Читать и писать он сам не умел, и оба его достойных сына тоже не теряли на это времени. Но зато уже на десятом году они умели браниться так же отвратительно, как их отец, с каждым заводили ссоры, между собой жили как кошка с собакой, и только когда хотели учинить над Куно какую-нибудь штуку, соединялись и делались друзьями.
Это нисколько не огорчало их матери, которая считала, что драка для мальчиков здорова и укрепляет их. Однажды об этом сказал старому графу один слуга, и хотя тот ответил: «Знаю уж, вздор», однако тотчас же стал придумывать средство на будущее время, опасаясь, что они убьют один другого. Угроза госпожи Фельдгеймер, которую он в душе считал отъявленной ведьмой — «Ну, ещё посмотрим, что из вашего наследства будет стоить гульден!» — всё ещё была в его мыслях.
Однажды, когда он охотился в окрестностях своего замка, ему бросились в глаза две горы, которые по своей форме, казалось, были созданы для замков, и он тотчас же решил построить там замки. На одной он построил Замок Хитреца, назвав его так в честь младшего из близнецов, который за разные проделки давно получил от графа прозванье Маленького Плута. Другой построенный им замок он сначала хотел назвать Замком Гульдена, в насмешку над колдуньей, потому что она считала его наследство не стоящим даже гульдена, но ограничился более простым названием Оленьей Горы. Так обе горы называются
