что ночь была не лунная и командир отделения не мог видеть лица Хизри… Выдал бы себя разведчик с головой. Он весь так и светился радостью, окрыленный первой удачей.
Значит, Мургаб услышал голоса братьев, услышал и не побежал доносить на Хизри лагерному начальству. Весь день лейтенант ожидал с тревогой, что его вот-вот схватят. Не спал он и сейчас, лежал на нарах с пистолетом в руке и ждал…
Это была его идея, которую одобрил подполковник Ахмад. В Кабуле работники госбезопасности быстро разыскали братьев Мургаба. Они охотно согласились рассказать своему младшему брату, как сейчас живут и чем занимаются.
Братья, как и прежде, имели свой семейный дукан, торговали лесоматериалами. Новая власть и пальцем не обидела эту дружную семью… Дела торговые в упадок не приходили, а, наоборот, процветали. Братья не помнят, когда еще был такой спрос на их товар. После революции все вдруг захотели иметь настоящую крышу над головой.
Никто братьям не мешал молиться Аллаху, широко открыты двери всех мечетей в Кабуле, шумят многолюдные базары, работают рестораны и кинотеатры, ребятишки по утрам стаями бегут в школу, справляются веселые свадьбы. Жизнь не остановилась, а продолжается… И может, хватит ему, Мургабу, таскаться по чужим углам, когда дом есть родной? Пожалел бы старую мать, все глаза выплакала, ожидая младшенького блудного сына.
— Я не буду спрашивать, кто ты на самом деле и для чего все это сделал, — сказал он Хизри. — Одно скажу… Спасибо! Я слушал голоса своих братьев и плакал… Сердце на части разрывалось. Зачем я здесь, а не с ними? Я жить хочу… семью иметь… жену, детишек. А меня, как барана, на убой гонят, заставляют умирать, а за что? Скажи, парень, за что?
В ту ночь они проговорили до самого рассвета. Так три месяца назад начал свою работу в лагере мятежников лейтенант Хизри.
Подходил час намаза, парни заторопились в лагерь, пора было и сворачивать торговлю приезжим дуканщикам. Ахмад уже стал складывать свой товар в большой чемодан, как под шатром неожиданно появился Хизри. По его вспотевшему лбу видно, что он очень торопился, дышит тяжело, словно за ним кто гнался.
— А не забыл ли ты, почтенный, о моем заказе? — переведя дух, спросил он Ахмада.
— Не забыл, не забыл, вот они, твои любимые индийские мелодии. Десять кассет, выбирай любую.
Хизри нагнулся к кассетам.
— Удрал с гауптвахты. Посадили за игру в карты по ночам. Операция развивается нормально. Подробности в моей кассете! — тихо говорит лейтенант и кладет свою пластмассовую коробочку рядом с кассетами дуканщика.
— Да, вы настоящий знаток индийской музыки, — хвалит он уже громко торговца.
— Здесь одна мелодия лучше другой, не знаю, право, что и брать…
— На мой вкус вот это… «Калькуттские ночи».
Хизри доверился вкусу дуканщика, купил, что тот ему посоветовал, и бегом в лагерь. Но не к шлагбауму, а вдоль колючей проволоки, к ловко сделанному лазу, через который можно было без особого труда проникать на территорию лагеря…
Вскоре и Ахмад сложил в багажник старенького «Рено» свои пожитки, завел мотор и тронулся в обратный путь. Отъехав километров пять от лагеря, не вытерпел, ловко одной рукой вставил в магнитофон кассету, которую ему передал Хизри, нажал кнопку пуска… И услышал его голос. Лейтенант пел какую-то нескладную, длинную песню. Вернее, не пел, а выл, как волк голодный.
Чувствовалось, что еще в детстве ему наступил верблюд на ухо. Но для подполковника Ахмада лучше не было песни в мире. Лейтенант условным текстом сообщал, что в лагере, наконец, удалось создать подпольную группу, которая готова выполнять приказы революционного правительства. Во главе группы — командир отделения Мургаб.
Встречи с подпольщиками проводит ночью, под видом игры в карты. Вчера вышла неувязка, накрыл игроков дежурный инструктор по лагерю. Хизри предложил ему деньги, выигранные только что у товарищей. Дежурный не отказался, быстро убрал деньги в карман, но Хизри, для порядка, отправил на гауптвахту. И надо сказать, очень кстати. Есть возможность хорошо отоспаться. Через три дня снова выйдет на связь по известным каналам.
К концу песни Хизри завыл так дико, что, услышав его, наверное, волки бы с испугу хвосты поджали. А Ахмад смеется, весело ему стало на душе, порадовал лейтенант добрыми вестями своего командира. Операция «Икс-81» шла к завершению.
ГЛАВА XXXIX
Я умру, что останется? Лучик во мгле,
От опавших цветов лепестки на земле.
Свиток жизни исписан, вздох сделан последний,
Искра поздняя гаснет в холодной золе.
Фахраддин Ираки
…Молодую госпожу с некоторых пор словно подменили. Всегда внимательная и добрая, она неожиданно превратилась в ворчливую, капризную хозяйку. То ей не нравится, что машина ползет по городу как черепаха, то скорость большая. Ругает за грязь на капоте, а он прямо горит на солнце от пасты и бархата. Пригласила шофера в кабинет мужа и объявила как приговор:
— Вы мне не подходите… Вот вам пакет, здесь полный расчет и зарплата за месяц вперед…
Он было в ноги упал, стал просить, чтоб не губила, семья большая, дети малые. Джамиля и слушать не стала, быстро за дверь выпроводила.
В шоферскую каморку на вилле вселился новый жилец… Молчаливый, угрюмый и видом страшный. Горничная Солтана, как взглянула на его лицо, кувшин с водой уронила, попятилась в сторону. А госпоже он по душе пришелся, нахваливает нового работника.
— Мягко водит машину, следит за ней, как заботливая мать за ребенком. И бояться его вовсе не надо, — говорит она Солтане. — Мученик он, пострадал за нашу веру…
Неожиданно зачастила молодая хозяйка с новым шофером в город ездить. То ей нужно к портному на примерку, то в парикмахерскую или ювелирный магазин… Раньше все на вилле сидела, этюды к будущей картине в саду рисовала. Вдруг страсть к разъездам появилась…
— И ничего здесь удивительного нет, — говорила своей горничной госпожа. — Надоели мне краски и кисти, вспомнила, что я еще женщина молодая, надо о красоте и нарядах своих позаботиться, чтоб мужу больше нравиться… Вот и занялась настоящим делом.
Знала бы только Солтана, что это за настоящее дело, которым так увлеклась ее хозяйка… Соблюдая строжайшую конспирацию, разведчики готовили Джамилю к предстоящей нелегкой и опасной операции…
* * *
…Они действовали по плану, разработанному Ахмадом. До Пешавара добрались рейсовым самолетом, а там, взяв напрокат надежный «форд», под вечер покатили по горной трассе. Мулла заранее изучил маршрут движения, вел машину осторожно, но уверенно. Начал было
