бы шансы скрутить. В первый раз что ли с более ловким противником бьёшься? Завтра будешь броски и захват отрабатывать. Всё. Идём дальше. Следующие: Хас и Горал.
Названные парни, один наш, другой годник, вышли вперёд. И снова поединок был остановлен досрочно. Как и три следующих. Оно и понятно — в отряде богатеньких лишь Патара можно было с натяжкой назвать слабаком. Остальные все и драться умели, и на уровень троероста не жаловались. Мастер Зодас сознался в итоге, что сегодня решил преподать нам урок, а в дальнейшем уже будет составлять пары по силам, а не так, чтобы бойцы обязательно были из разных отрядов.
Этакий час позора одних и веселья других. Не особенно красивый, как по мне, ход учителя. Впрочем, вся школа здесь построена так, чтобы обучение нравилось в первую очередь годникам. Справедливость, чтобы они здесь про неё ни пели — это не про Храм. Надо стиснуть зубы и терпеть. И не то терпел раньше. Только что-то оно ни йока не терпится — злость всего разбирает. Отвык от свинского к себе отношения, позабыл того прежнего Китю-безродыша, что умел, и смолчать, и стерпеть.
В итоге первый более-менее интересный поединок, в котором Лымарь проиграл своему противнику всего восемь лишних пропущенных ударов, состоялся, когда нас вместе с сыном дружинника непобитыми оставалось всего четверо. То есть трое теперь. Лымарь хоть и дрался на фоне тех наших, кто выходил перед ним, худо-бедно достойно, а, стоило ему встать рядом с одолевшим его пацаном, как всё то достоинство осыпалось сухой шелухой. На две головы выше, вдвое шире в плечах. И такой богатырь бит мальчишкой?
Вот и у Раста, похоже, в голове те же мысли. Выходит на свой поединок, понурившись. Он и так переживает, что никак Леонарда не может побить, но тому хоть немного совсем уступает обычно. Настроение — дрянь. Вот и надо бы выкрикнуть что-то в поддержку товарищу, а язык прилип к нёбу. Остальные все наши тоже молчат. Одна общая дума у всех — поскорее бы уже балаган этот дурацкий закончился.
Девятнадцать на шесть. Не так плохо, казалось бы, а, что Раст, потирающий кровоточащий нос, что все наши, что мы с Лео, чей черёд получать тумаки впереди, отчего-то не радостны. Идиотский урок. Замечания мастера Зодаса, что он делает после каждого боя, мало пользы несут. Они просто сильнее и лучше дерутся. Мы и так это знали. Если это учитель так решил закалить наш дух, то он явно перестарался. Никому не приятно тыкаться носом в собственную слабость, а, уж если оно так ещё и с размаху… Кому как, а мне точно подобный урок не на пользу пойдёт. Ещё сам не побит, а уже распирает обида.
— Следующие: Леонард и Вион, — объявил мастер Зодас.
Опа! Меня, значит, на последний бой решил выставить. Против Зимородова выйду. Так-то Лео в кулачном бою посильнее меня. Наверное, дело здесь в моей ловкости. Умением, что ярлов внучатый племяш, что купчонок, не уступают нашему варщику, а, стало быть, за счёт разницы в троеросте побьют его легко, хоть один, хоть другой. Я для богатеньких гадов более интересный противник. Оставили на закуску. Ну что же. Так даже лучше. Родню ярла по роже бить как-то не очень, а правнуку — или кем он там главе первого торгового рода на Муне приходится — отобравшего у матери Айка трактир подлеца, с удовольствием пару раз съезжу по рылу. Лучше, конечно бы, больше, чем пару, но тут, как получится. В любом случае у меня повод есть постараться.
— Ставлю червонец, что своего побью с большей разницей, чем ты безродную кунь, — выходя вперёд, весело крикнул Вион Зимородову.
Громко крикнул, так чтобы услышали все. И на свина взгляд.
— Патя, я правильно запомнил имя этой сиротки?
Патар, как стоял — глаза в землю, так и стоит. Морда красная. Рассказал, значит, про нашу “дружбу”, урод. Я тебе это припомню.
— Никаких ставок тут! Это вам не турнир! — зло прикрикнул на оживившихся годников Зодас.
— Что вы, мастер, — всплеснул Зимородов руками. — Это же шутка. Но, будь то турнир, я бы ставку принял конечно.
И жест из сцепленных в рукопожатии ладоней тут же подкрепляется обращённым Виону кивком. Вот же гады! Развлекаются за наш счёт.
— Начали! — даёт отмашку мастер Зодас, решивший не заметить плевка на свои запреты, и Лео с ярлёнышем устремляются навстречу друг другу.
И снова это не бой, а показательное избиение. Варщик пытается защищаться, делает всё по науке, но против него сейчас не я-неумеха, а даже более техничный боец, чем сам Леонард, но с моими долями по ловкости. Хотя… Нет. Тут долей ещё больше. Причём, в силе разница столь же существенна. Удары Виона едва не отбрасывают худосочного Лео. Тринадцать, четырнадцать…
А ярлёныш хорош — в две минуты успел уложить двадцать восемь ударов, пропустив всего пять. Как наш варщик вообще продержался так долго? Не иначе, Вион специально смягчал свои плюхи, чтобы не свалить противника раньше времени. А учитель наш — та ещё тварь. Зная, что тут на кон деньги поставлены и деньги приличные, целых десять серебряных, мог бы и остановить поединок досрочно. Тогда бы спорщики не смогли бы определить победителя. Но нет — дал довести избиение варщика до конца. Можно было бы сдаться, сейчас обломал бы уродам веселье. Но тут не работает сдача. Меня просто мастер накажет за поддавки, вот и всё.
— Китар, Яков, выходим. Вы на сегодня последние.
— Давай, кунь безродная! Покажи этому толстосуму! — с хохотом подбодрил меня племяш ярла.
Как же охота ответить… А ещё лучше, выпустить беса на волю, и пусть он уделает, и купца и ярлёныша. Но нельзя. Я молчу. Хотя…
— Как прикажите, милсдарь.
— Давай, давай, кунь! С меня хлеба краюха.
— А ну прекратили! — прикрикнул на нас мастер Зодас. — Готовы?
— Одна секунда, мастер.
Протянув вперёд руку, Зимородов шагнул ко мне.
— Главный поединок дня, — объявил Яков с довольной улыбкой. — Устроим им зрелище.
И тихо, так, чтобы только я слышал, быстро добавил:
— Дай мне выиграть у Виона, и червонец твой.
Твёрдая, словно камень, ладонь крепко сжала мою руку. Ишь, чего захотел. Чтобы мне потом злопамятный ярлёныш проблемы устроил? Нет уж, ищи дураков.
— Спасибо. Не бедствую, — улыбнулся я, еле заметно покачав головой.
Не оценил. Надул губы, нахмурил брови.
—
