государства состоит в апелляции к эмоциям, поскольку миллионы людей функционально безграмотны, попали в ловушку «эффекта страуса», погружены в свои смарт-гаджеты и свято поддерживают статус-кво. Американцы не хотят думать, потому что думать трудно. На самом деле, в большинстве своём американцы не только не могут думать, но и не знают, что это такое. Они путают процесс мышления с чувствованием. Да, они скорее предпочтут чувствовать. Десятилетиями контролируемая государством система всеобщего образования провела массовую лоботомию своих несчастных подопечных, уничтожив их способность мыслить и заменив её чувствами, выдуманными догмами и социальной идеологической обработкой. Кашу в их головах спрессовали так, чтобы люди легко соглашались с официальными установками и риторикой, пропагандируемой их правительственными надзирателями.
Когда большинство в растерянности, сбиты с толку, податливы и послушны, добровольно невежественны и весьма подвержены манипуляции посредством ложных установок и догм, душещипательных кадров и фейковых новостей, подручным глубинного государства удаётся относительно легко контролировать массы. Неожиданный приход Дональда Трампа к исполнению самой влиятельной в мире роли дал надежду многим критически мыслящим, настроенным против «большого правительства» сердитым скептикам, что он осушит болото и начнёт разрушать бесконтрольно разросшуюся до гигантских размеров государственную бюрократию.
Сайт The Burning Platform, где проводится глубокий политический анализ, даёт великолепное описание внутреннего устройства глубинного государства и его влияния на Дональда Трампа: «Его риторика во время избирательной кампании в отношении отмены катастрофического и провального закона Обамакер, снижения налогов, уничтожения нормативно-правовой бюрократии на федеральном уровне, обещания заставить Мексику заплатить за стену и уволить председателя управляющего совета Федеральной резервной системы Джанет Йеллен, высказывания в поддержку повышения процентных ставок и отказа от военного вмешательства в дела стран, которые не представляют угрозы Соединённых Штатам, понравились многим сторонникам либертарианских взглядов.
Такая тактика испытана временем, и она работает. Глубинное государство либо создаёт на пустом месте, либо провоцирует инсценировку таких событий, которые активизируют давление, провоцирующее военный ответ.
Глубинное государство использует свои распространяющие пропаганду СМИ для дезинформации и формирования мнений некритически мыслящих масс. Животрепещущие визуальные образы и рассказы о злобных монстрах чрезвычайно важны для должного воздействия на податливую и несведущую общественность, которую легко ввести в заблуждение.
Провокации, фейковые новости и смонтированные фотографии, позволяющие контролировать общественное мнение и манипулировать им, десятилетиями используются глубинным государством, чтобы ввергнуть страну в политический конфликт, которого так жаждет военно-промышленный комплекс. Уже почти целое столетие мы знаем, что война — это рэкет. Единственный вопрос на данном этапе: завербован ли уже Трамп военно-промышленным комплексом глубинного государства или же им манипулируют при помощи инсценировок, провокаций и традиционных пропагандистских техник. Судя по медленному продвижению вперёд в вопросах внутренней политики Трампа, включая иммиграционную реформу, отмену Обамакер, сокращение налогов, инфраструктурные расходы и торговую реформу, по-видимому, Трамп решил последовать совету неоконов в своей администрации и за её пределами и отвлечь внимание масс какой-нибудь новой военной авантюрой. И вот перед нами Дональд Трамп, миллиардер и борец за интересы простых американцев, который во время избирательной кампании обещал покончить со всей этой затеей по строительству государства. Где-то мы это уже слышали.
В апреле 2016 года Трамп выступил с речью по вопросам внешней политики, в которой представил своё видение роли США в мире: «Мы заканчиваем со всей этой затеей строительства государства и вместо этого концентрируем усилия на создании стабильности в мире. Однако, в отличие от других кандидатов в президенты, война и агрессия не будут моим первым побуждением. Внешняя политика невозможна без дипломатии. Великая держава должна понимать, что истинными проявлениями силы выступают осторожность и сдержанность. Хотя я и не был на государственной службе, но я был абсолютно против войны в Ираке, с гордостью и уверенностью, заявляя в течение много лет, что она дестабилизирует Ближний Восток. К сожалению, я оказался прав, и крупнейшим бенефициаром всё это время был Иран, который систематически получает контроль над Ираком и доступ к их очень богатым нефтяным резервам, чего он добивался десятилетиями»[476].
«Трамп высмеял глупые попытки Обамы и Буша создать демократию западного типа в змеином логове Третьего мира, населённом группировками мусульманских религиозных фанатиков. Он возмущался по поводу триллионов долларов, потраченных впустую на ведение бесполезных войн, привнесение анархии в иностранные государства и создание условий для того, чтобы образовавшуюся брешь заполнили террористические организации вроде ИГИЛ. Трамп явно выдвигался как кандидат, выступавший против военных интервенций.
Мы перешли от ошибок в Ираке к ошибкам в Египте, в Ливии, а затем на линии на песке в Сирии, которую провёл президент Обама. Все эти действия способствовали тому, чтобы ввергнуть регион в хаос, и обеспечили ИГИЛ то пространство, которое нужно было ему для роста и процветания. Весьма скверно. Всё началось с опасной идеи о том, что мы можем превратить в западные демократии страны, у которых нет ни опыта, ни желания стать западными демократиями. Мы разорвали в клочья те институты, что у них были, а потом стали удивляться тем силам, которые мы высвободили. Гражданские войны, религиозный фанатизм, тысячи погибших американцев, оборвавшиеся — самым жутким образом — жизни людей. Потерянные в результате этого многие триллионы долларов. Образовавшаяся брешь, которую заполнит ИГИЛ. Иран тоже не будет терять времени даром и заполнит эту пустоту во многом с целью своего обогащения»[477].
Трамп вполне разумно пообещал поддерживать мирные отношения с двумя другими ядерными супердержавами. Он был дипломатичен, доходчив и не настроен на конфронтации, говоря о двух странах, которые неоконы обожают ненавидеть. Его обещания улучшить отношения сохранялись примерно столько, сколько понадобилось глубинному государству, чтобы организовать явную провокацию в Сирии.
«Мы желаем жить мирно и дружно с Россией и Китаем. У нас с этими странами есть серьёзные противоречия и мы не должны их игнорировать, но мы не обязательно должны быть противниками. Нам следует стремиться найти общий язык по тем интересам, которые мы разделяем. Россия, к примеру, также испытала на себе ужасы исламского терроризма. Я думаю, что снижение напряжённости и улучшение отношений с Россией, только с позиций силы, возможно, абсолютно возможно. Здравый смысл говорит о том, что этот круг, этот порочный круг враждебности должен прекратиться, и, в идеале, он прекратится скоро. И это благо для обеих стран»[478].
«По-видимому, есть некая общая линия в том, как все президенты в конечном счёте приходят к тому, что начинают действовать в интересах военно-промышленного комплекса, как только приходят в Овальный кабинет, и не имеет значения, что они говорили во время избирательной кампании. Наиболее свежий тому пример — Трамп, который твердил про дипломатию, строительство государства, невмешательство и отказ от введения американских войск в иностранные государства, а затем,
