– Спасибо, обойдусь. – Он картинно передернул плечами. – Хотите научиться ловить? Или просто посидите на берегу?
– Научиться, конечно.
Не затем я сюда пришла, чтобы тихонько устроиться в стороне.
– Тогда идите сюда. – Он ловко разложил у кромки воды два парусиновых стула и поставил их бок о бок.
Я опустилась на хлипкий стул, вытянула ноги и улыбнулась Этану.
– Что дальше?
– Держите. – Он вручил мне удочку поменьше. – Знаете, с чего начинать?
– С наживки? – предположила я, вытащила из кармана заранее припасенную банку и похвасталась: – Добыты в неравном бою. Я все-таки заставила Джоунса накопать червей.
Инспектор расхохотался.
– Мы с вами два сапога пара, Мэри! – Он поставил рядом с моей вторую банку. – Мистер Гроувер тоже не слишком обрадовался моему поручению, но деваться ему было некуда. Полковник сейчас предпочитает со мной дружить.
Ничего удивительного. Полковнику приходится быть осмотрительным. Ему несдобровать, если пойдет слух о его романе с сестрой викария.
– Значит, садовника он не уволил?
– Скажете тоже, – хмыкнул Этан и сел рядом. – В Дорсвуде хорошими садовниками не разбрасываются.
– А жаль, – вздохнула я, неохотно расставаясь с мыслью переманить Гроувера к леди Присцилле.
Этан сидел так близко, что я ощущала запах его табака и лимонный аромат одеколона. Волосы Этана слегка вились на шее, и он даже не пытался прилизать их бриолином. Захотелось вдруг разгладить их пальцами, и я быстро отвела взгляд.
Что за мысли, Мэри? Порядочной старой деве это не пристало!
Я перехватила поудобнее удочку и отвинтила крышку банки. Червяки на ее дне вяло зашевелились.
– Сумеете насадить наживку на крючок? – поинтересовался Этан, склонившись ко мне.
Поплавок его удочки уже весело прыгал среди водных струй.
– Попробую, – пообещала я с сомнением, вздохнула и запустила пальцы в банку.
На ощупь червяки оказались не настолько мерзкими, как я опасалась, но какое-то глубинное отвращение заставило меня передернуться.
Тем не менее я мужественно поднесла извивающегося червяка к крючку.
– Не могу на это смотреть, – пробормотал Этан, забрал у меня эту пакость и одним движением нанизал на стальное острие. – Держите.
– Спасибо, – храбрясь, улыбнулась я. – Мужественные вы все-таки люди.
– Полицейские? – уточнил он с необидной насмешкой.
– Рыболовы! Погоня за убийцами в сравнении с этим – сущая ерунда… Ну, что дальше?
– Закидывайте в воду, – велел он, весьма неохотно отодвинувшись.
Я поежилась – солнце садилось, и воздух стремительно остывал, – и размахнулась. Поплавок в воде не появился, хотя леска натянулась.
– Поздравляю, – судя по голосу, Этан очень старался не рассмеяться, – меня вы уже поймали. Попробуйте теперь поймать рыбу.
Он осторожно отцепил крючок от своего джемпера. Червяк, кажется, не пострадал, насчет джемпера не уверена.
Я смущенно рассмеялась.
– Простите, я ужасная неумеха.
– Глупости. Давайте я помогу.
Теплые руки Этана легли поверх моих, направляя. В этот раз замах вышел плавным, и ярко-красный поплавок заплясал на воде.
Этан не торопился меня отпускать, и от объятий это отличалось лишь… Да ничем уже не отличалось.
Стоит мне только повернуть голову – и наши губы встретятся.
– Кажется, клюет, – пробормотала я, заметив судорожные рывки поплавка.
Мной владела досада пополам с ошметками здравого смысла.
– Клюет? – повторил Этан таким тоном, словно впервые слышал это слово.
– Рыба! – Я заставила себя отстраниться.
Иначе бог весть, до чего мы тут дорыбачим…
Клевало, как назло, превосходно. Форель только что не выпрыгивала из воды и сама не насаживалась на крючки. Мы еле успевали выдергивать очередную рыбину и менять наживку, на разговоры – не говоря уж о чем-то большем – времени не оставалось.
– По-моему, это заговор! – в сердцах заметил Этан, когда банка с червяками показала дно.
Я прикусила щеку, чтобы не расхохотаться.
– Рыба строит козни против инспектора полиции? Недурной заголовок для бульварной газетки.
И зябко поежилась. Легкий жакет не спасал от прохладного ветра, от не по-летнему стылой воды тянуло холодом.
Этан выудил откуда-то плед и набросил мне на плечи.
– Для сенсации хватит нашего свидания, – заметил он, не торопясь убирать руки.
Я осторожно пристроила удочку на камнях и согласилась:
– И впрямь. Знаете, Этан… – Я повернулась к нему. В конце концов, мое самообладание тоже небезгранично! – Какая-то унылая выходит сенсация. Без огонька.
Зато в глазах инспектора огоньков было с лихвой.
– Вы правы, – шепнул он, почти касаясь моих губ. – Как думаете, делу помогла бы парочка пикантных снимков?
– Определенно, – выдохнула я и прикрыла глаза…
Поцеловать он меня не успел.
– Кхе-кхе, – громко сказал кто-то за спиной Этана.
От неожиданности я дернулась и едва не свалилась в ручей. Этан меня удержал.
– Простите великодушно, – продолжил знакомый голос не менее знакомой скороговоркой. – Я не хотела мешать, нет-нет! Помню, мой дорогой мистер Харрис всегда говорил, что вежливее было бы сделать вид, что ничего не видишь. И я бы сделала, клянусь! Но я не могу. Викарий Миллер считает, что долг выше совести и даже выше приличий. И я с ним согласна, хотя мой дорогой мистер Харрис так не считал. Только не могу же я поступать не по совести!
А сама так и шарит взглядом.
– Миссис Харрис… – Судя по тону Этана, ему ужасно хотелось арестовать ее за… за… ну хоть за что-то! – Что вас сюда привело?
Я восхитилась. Какое превосходное воспитание! Похоже, мой дорогой инспектор, ударив себя молотком по пальцу, скажет только: «Ах, какая досада».
– Вот! – обрадовалась миссис Харрис и за шкирку выволокла на свет… рыжего сенбернара. – Вы же понимаете, я бы никогда не стала мешать вашему уединению… Милочка, какой удивительный наряд!.. Но я бы никогда! Ни за что! Только не могла же я оставить у себя вашего песика! Ведь это же ваш, правда? То есть констебля Догсли, конечно, тут так написано, – она ткнула пальцем в бляху на ошейнике, – но я нигде не могу его найти.
Пес уставился на нас умным взглядом, прижал уши и на всякий случай завилял хвостом. Домашний, ухоженный, в ошейнике с медной бляхой.
Этан выдохнул и поинтересовался сдержанно:
