делали с Глебом, ну, за исключением покраски ногтей.
Глеб…
Глеб больше не писал и не звонил. Если честно признаться, то к весне я перестала ждать. Нет, я была бы безумно рада поговорить с ним, но постоянно ждать и тешить надежду – это издевательство, а еще отнимает много времени. Где-то в мае я уже перестала писать ему в мессенджер каждый день и ограничилась лишь освещением важных моментов, как, например, название клиники, где я буду проходить стажировку или новый адрес приюта…
Последней каплей стал мой день рождения.
Даже на мой день рождения от него не было ни весточки. А я ждала целых две недели, пока у меня не сдали нервы.
“Спасибо за поздравление с днем рождения!” – написала я тогда Глебу последнее сообщение от досады и больше не заходила в диалог.
Вряд ли у него не нашлось пачки сигарет, как в тот раз, чтобы попросить у сержанта телефон для звонка.
Он просто сделал то, что хотел – исчез из моей жизни.
А я приняла этот факт.
С сентября месяца я работаю в ветеринарной клинике под кураторством профессионального доктора. Нам даже платят своеобразную зарплату и учат принимать на себя ответственность за свои поступки. Я справляюсь и мне нравится, правда! Я с каждым днем все больше понимаю, что не ошиблась с выбором профессии, это мое призвание.
И все бы хорошо, вот только для стажировки нас разделили на пары и моим напарником выпал Богдан. Пользы от него, как от козла молока, но запороть нам обоим стажировку я просто не могу позволить, поэтому приходится тащить его за собой и прикрывать его косяки.
– У меня закончен рабочий день, вы, как обычно, подежурите еще час или два, и можете быть свободны, – говорит доктор Яковлев, надевая куртку. – Если что-то очень серьезное, обязательно мне звоните!
Евгений Дмитриевич очень хороший специалист и основатель этой клиники. Уже пять лет он занимает первое место среди ветклиник в нашем городе, мне посчастливилось попасть именно к нему. Если все сложится, он может оставить меня работать у себя после защиты диплома.
– Злата Николаевна, ключи на вас, – протягивает мне ключи от клиники. – Код сигнализации помните?
– Да, – киваю я, сунув ключи в карман своей формы. – А что делать с котом, который в интенсиве?
– Я его проверил, все стабильно. Уже завтра сможет есть сам, но перед уходом проверьте общее состояние, хорошо? – киваю и складываю руки на груди. – Вот и отлично. Спокойного вечера вам, до завтра, – машет на прощание мужчина и выходит из приемного коридора клиники на улицу.
Как только захлопывается дверь, во мне поднимается неслыханная волна ответственности – я теперь здесь за главную. Первым делом проверяю в интенсиве кота, перенесшего серьезную операцию на кишечнике. Обычно таких пострадавших много в канун нового года, как говорил нам Евгений Дмитриевич, когда люди наряжают елку и кошки с остервенением поедают мишуру – пиши пропало. Кот выжил, это главное, теперь нам остается его выходить и отдать хозяевам.
Заглядываю в бокс, где лежит наш пушистый пациент, и проверяю показатели – все в норме, как и говорил доктор Яковлев.
– Не помер он там? – раздается шепот за моей спиной и я дергаюсь от неожиданности.
– Где ты был? – шиплю, повернувшись к Богдану.
– Немного разморило в операционной, сорян, – усмехается он. – Всю ночь в клубе тусили, я не спал ни хрена… Завтра с нами пойдешь? – одариваю Богдана недовольным взглядом вместо ответа и он закатывает глаза. – Ну, ясно. Имей в виду, я когда-нибудь перестану приглашать…
– Я не люблю клубы, – качаю головой и направляюсь в сторону приемной.
Богдан плетется следом за мной и очень громко зевает, отчего мне самой приходится подавить зевок. Я всю ночь не тусила, как он, но тоже спала отвратительно. Мне снились сны с воспоминаниями, мне снился Глеб… Он был такой красивый, в военной форме и с Анубисом, сидящим у его ног, он был такой реальный, что я даже на миг купилась на игру своего подсознания.
Сажусь на ресепшене и достаю телефон, чтобы продолжить смотреть новый комедийный сериал. Устраиваюсь поудобнее и бросаю взгляд на монитор с камерами наблюдения, выходящими во двор клиники, после чего замираю и вглядываюсь в один из квадратов. К крыльцу здания подходит высокий мужской силуэт, а рядом с ним собака – черная овчарка. Желудок сводит спазмом, когда я перевожу взгляд на ракурс с другой камеры и вижу знакомое лицо.
Всматриваюсь в черты и пытаюсь осознать, что это не глюк, а именно он – Глеб. Что он здесь делает?! В груди нарастает волнение, приправленное злостью. Он даже не позвонил, ни строчки не написал, а теперь явился?!
Дрожащими пальцами, я захожу в мессенджер и восстанавливаю из архива диалог с Глебом, чтобы удостовериться в своих предположениях. Да, все сообщения прочитаны, абонент был в сети пятнадцать минут назад, но не соизволил даже поздороваться!
Первое желание – что-то ему написать. Но я подавляю его, потому что хочу узнать наверняка, а ко мне ли он пришел? Вдруг, у него просто в соседней многоэтажке кто-то знакомый живет?
От одной мысли, что Глеб за это время мог с кем-то познакомиться и уже сейчас встречаться – кружится голова и даже подташнивает.
Следующее желание – выйти на улицу и невзначай заметить его. Но эту идею я тоже отметаю, потому что она мало чем отличается от первой.
Под оглушающие звуки пульса, я буквально прилипаю к монитору, с жадностью рассматривая парня. Не знаю, что именно я хочу увидеть через камеру видеонаблюдения, детализация отвратительная, но все равно смотрю. Он как будто бы стал шире в плечах, обзавелся осанкой, которую моя мама называет “армейская выправка”, а еще… Мой взгляд останавливается на маленьком красном огоньке, который парень подносит к своему лицу, а точнее к зажатой в зубах сигарете.
Он курит?
Ответом на мой мысленный вопрос становится облачко дыма, которое Глеб выдыхает изо рта, после долгой затяжки.
Шокировано откидываюсь на спинку кресла и кусаю губы, не сводя глаз с парня. Одет он, кстати, совсем не по погоде: футболка и кожанка нараспашку, в наши нынешние “плюс три” – это прямая дорога к тому, чтобы проваляться с кашлем и температурой всю ближайшую неделю.
– Чего ты там увидела? – спрашивает Богдан, остановившись у меня
