сводит брови словно ей очень тяжело говорить. — Как ты понимаешь, Аня предпочла зверя, что ее и погубило… — слышу боль в ее голосе. Что же ее погубило? О каких существенных проблемах идет речь?
— Но почему? Что в этом плохого? — не выдерживаю. Мне не нравится русло ее истории.
— Девушки из нашего рада, принявшие зверя обрекают себя либо на смерть, либо же на вечное одиночество, — отвечает она. Что за бред? Моя мама не была одинокой! — Такие как мы крайне редко находят свою пару. Об этом позаботилась, чертова природа — она контролирует баланс гибридов, ведь забеременеть можно лишь от истинной пары. Поэтому нас очень мало, поэтому о нас мало кто знает. Мы вымирающий вид… — горько произносит она.
Получается поэтому у тети нет детей, она так и не нашла свою пару. А у мамы все получилось, потому что ей посчастливилось встретить папу. Но все же в чем проблема? И в чем заключается баланс?
— Когда Аня встретила Егора, она сразу поняла, что он ее истинный партнер. Поэтому без всякого колебания приняла его, не смотря на то, что я была категорически против этого.
— Почему? — снова врывается у меня. Разве не все партнеры должны быть вместе? И вообще, как в такой ситуации можно быть против, если наш род и так с трудом находит пару? Не понимаю логики тети.
— Потому что оборотни из нашего рода не рискуют заводить детей, а Аня очень хотела чтоб у нее появилось дитя. — Отвечает тетя, но я по прежнему, не вижу смысла в ее словах. У моей мамы родился Макс, а потом я…
— Тетя я не понимаю тебя, в чем риск?
— А риск в том, что оборотни боятся забеременеть девочкой, — объясняет она. — Потому что им не суждено воспитать собственную дочь, им просто это не дано… — она качает головой и из уголка ее глаза скатывается слеза.
До меня начинает доходить к чему она ведет разговор. Чувствую, что мое лицо бледнеет, а тетя продолжает.
— Тигрицы из нашего рода умирают, вынашивая в утробе девочку, и им хватает сил лишь для того, чтоб родить дитя, после чего их сердце останавливается. Именно девочки вытягивают жизненную силу матери, так как они забирают последнюю кроху той магии, которая остается после выбора.
От услышанного, я начинаю задыхаться. Это что получается, я убила собственную мать? Внутри все словно переворачивается. К горлу подступает огромный ком, который я не могу проглотить, и он с каждой секундой затрудняет мое дыхание.
Я забрала всю оставшуюся магию мамы, тем самым погубила ее! Это сделала я… Она смогла родить Макса, но не смогла остаться в живых из-за меня…
— Как так? — еле выдыхаю, мой голос дрожит.
— Как говорится в нашем роду «Жизнь, за жизнь», — из меня вырывается громкий всхлип. — Когда Аня забеременела первый раз, мы знали что это мальчик, поэтому все с нетерпением ждали его появления. Я была очень счастлива, что моя сестра останется со мной на долгие годы, ведь я знала, что у нее получится родить дитя и при этом жить долго и счастливо. — По моей щеке покатилась слеза, я понимаю, что она хочет сказать, но все же сдерживаюсь от нового всхлипа, вытираю слезы. Я должна это услышать… — Но когда Аня забеременела тобой… — она делает паузу и берет мои руки в свои, а я уже на грани. — Прости, я пыталась ее отговорить, но она была категорически против… — Мое тело начинает дрожать от наступающей истерики. — Она попросила принять ее решение и взяла с меня обещание, что я никогда не расскажу правду о твоем появлении. — заплакал тетя.
Боже! Бедный папа, бедный Макс! Они остались без мамы из-за меня. Я начинаю рыдать. В голове дико пульсирует, словно сейчас там взорвётся бомба. Хватаюсь за виски и начинаю качать головой, пытать унять боль.
— Не вини себя Алина, она сама выбрала свою судьбу, отдав предпочтение твоему появлению. — Мои щеки заливают слезы, я ничего не вижу перед собой.
— У нее был выбор? — спрашиваю, потому что если был, то я не понимаю почему она не воспользовалась им. По сердцу, словно коши скребут.
— Он все же был Алина, но это очень большой грех, который несет за собой последствия. Ведь наш род и так на грани, поэтому тех, кто пытается избавиться от дитя, карает судьба. И каждого по-разному. Обычно девушки начинают сходить с ума, как от потери пары, но я бы сумела этого избежать, я бы помогла излечить ее. — Тетя замолкает.
— Она могла избавиться от меня на ранней стадии… — говорю уже сама себе. Она бы явно смогла справиться с горем, но все же предпочла родить меня.
Боже зачем?
— Знай, она очень тебя любила… — тетя вытирает мои слезы, но это не помогает, они продолжают заливать мое лицо.
Как же так, мамочка! Зачем ты это сделала? Почему оставила свою семью? Божеее…
Что за гребаная жизнь у меня? Было бы лучше, если бы меня и вовсе не было… и сейчас я бы не чувствовала всего этого. Как же больно!
— Алина успокойся! — просит тетя. — Аня не одобрила бы твоих слез, не для этого она тебя родила.
— Значит, ты заранее знала, что она умрет? А папа, папа тоже знал?
— Отец ничего не знает, Алина, и будет лучше, все оставить между нами. — Хмурится тетя. Как же лучше? Лучше для кого, для меня? Как я буду смотреть в глаза папе с Максом, зная всю правду о своем появлении?
— Что знает отец? — пытаюсь успокоить свою истерику.
— Ничего, — она мотает головой, — вообще ничего. Аня скрывала о своих генах и никогда не рассказывала о семье. Ей даже пришлось сказать Егору, что ее удочерили, и он по сей день думает, что мы не родные, иначе он бы задавал не нужные вопросы. Аня этого не хотела. Она мечтала обрести полноценную семью, которой у нее не было, и она обрела ее… — тетя замолчала.
— То — есть у вас с мамой не было семьи? — спрашиваю, на что тетя отрицательно машет головой.
— Мама умерла в родах, как ты понимаешь, а папа не справился с горем от потери своей пары и покончил с собой. — Мне стало больно от ее слов. Две кроши, остались одиноки в самом начале своего пути… Значит, мама с рождения была сиротой?
— Но кто с вами остался?
— Нас воспитал наш дядя, — говорит тетя. — Но и он умер спустя несколько лет. Мы с Аней с детства пытались выжить в этом жестоком мире, пока
