Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
и тем более леса. Он чувствовал прилив сил. Ноги шли сами собой. От земли исходило тепло. Очень хотелось снять ботинки.
У опушки его окликнул Муса.
– Ты бы тут не бродил, – посоветовал он.
Рядом появился Глыбов: камуфлированный, нетрезвый, с автоматом наперевес. Шумно дышащий старым (вчера выпитым) и новым (выпитым сегодня) алкоголем миллионер мало походил на развязного мясистого атлета, когда-то снисходительно отвечавшего на вопросы журналиста Савелия Герца посреди пронизанной солнцем московской резиденции. Продавец солнца сильно похудел, отпустил бороду, по делу и без дела сквернословил и оглушительно сморкался, зажав пальцем одну ноздрю. Он напоминал мелкого жулика, который утаил общую добычу и точно знает, что завтра подельники побьют его ногами. Вспоминая прежнего Глыбова, Савелий смотрел на нынешнего и думал, который из них настоящий. Если люди становятся самими собой только в минуты испытаний – тогда выходит, что комфорт и благополучие противопоказаны им; тогда выходит, что правы те, кто живет по принципу «чем хуже, тем лучше». Если испытания делают людей людьми – значит, людям нужны в первую очередь испытания, а потом все остальное.
Небо было беззвездным.
«Тучи, – подумал Савелий. – Будет дождь. Это хорошо».
– За нами наблюдают, – вполголоса сообщил Муса, глядя в чащу. – Весь вечер. Вижу минимум двоих. Вон у той сосны.
Савелий попытался всмотреться в темноту, ничего не увидел.
– Обычно они не подходят так близко, – сказал Муса. – А сейчас стоят и глазеют. Не стесняются.
– Ну и пусть, – пожал плечами Савелий.
– Как думаешь, чего они хотят?
Савелий подумал и предположил:
– Сегодня в поселке очень шумно. Вот они и пришли. Узнать, в чем дело.
– Значит, – спросил Муса, – вчера было не так шумно?
– Нет. Вчера было тихо. Во-первых, не было вас…
Муса усмехнулся:
– А во-вторых?
– Во-вторых, вы привезли из Москвы новости. Сейчас их обсуждают.
– Ты имеешь в виду новости насчет травы?
– Да.
Глыбов сплюнул:
– С травой в Москве пока ничего не ясно.
– По-моему, – возразил Савелий, – уже все ясно. Трава подыхает. Волонтеры возбуждены. Кое-кто празднует. Пьянство, музыка. Дикари забеспокоились и прислали разведчиков.
Миллионер опять сплюнул.
– А я не люблю, – сказал он, – когда за мной наблюдают. Мне этого в Москве хватало. Две видеокамеры на кубический метр пространства! Стоило лететь за пятьсот километров, чтобы поиметь то же самое. Здесь что, дикий лес или проект «Соседи»?
– Ладно, – произнес Муса. – Пусть смотрят. Пойдем спать. Завтра много дел.
– Сейчас пойдем, – пробормотал Глыбов и шагнул вперед. Толкнув Савелия плечом, он передернул затвор и грубо выкрикнул: – Алло! Граждане индейцы! Выходи, кто смелый! Мы с вами одной крови!
Муса тихо засмеялся.
– Господа маугли! – хрипло продолжал миллионер. – Скоро мы вас подвинем! Привезем сто тыщ городских бездельников – будете учить их репку сажать и рыбу ловить! Кончился наш город! Как Атлантида утонула в океане, так Москва тонет в собственном жире. Выходите, поговорим. Цивилизация погибла. История окончена. Возьмите меня к себе. Я сильный. Я вам пригожусь. Прошу принять в ряды племени Белого Лося! Не то я собственное племя организую. Племя пожирателей зеленой мякоти! Давай выходи! Мы вас видим! Мы про вас знаем!
Дикари, естественно, не вышли. Если бы Савелий был дикарем, он бы тоже не вышел.
– Давай выходи! – заорал Глыбов, передергивая затвор. – Хули в кустах гаситесь?! Я Петя Глыбов, я свой первый стебель в тринадцать лет завалил! Я из плесени вылез, я на седьмом этаже рожден! Выходи, кто смелый! Ножи, топоры, повидло – тоже мне, хозяева! Всем головы поотрываю! Как спрыгнули с ветки, так и назад запрыгнете! Раздавлю, уничтожу, сто раз куплю и продам!
– Хватит, – примирительно произнес Муса. – Никто не выйдет.
– А тогда пусть валят отсюда! Слышь, команчи хуевы! Давай, валите к себе, в норы! По щелям забейтесь и тихо сидите! Раздавлю! Подо мной вся Москва была, и вы подо мной будете!
Глыбов поднял автомат и выстрелил в небо. Со стороны столовой, где сейчас коротали вечер волонтеры, послышался женский визг.
– Э! – досадливо сказал Муса.
Глыбов подождал.
– Или выходи, – крикнул он, – или проваливай! Считаю до трех! А то оставим без повидла!
Сейчас начнет стрелять, подумал Савелий. И он будет стрелять не в небо. Он будет стрелять в лес.
Нетрезвый миллионер перехватил оружие, собираясь выпустить очередь от живота. Автомат выплюнул оранжевое пламя. Савелий прыгнул, изумившись собственной ловкости. Ухватил дуло, рванул от себя и вверх; пули ушли в листву. Эхо выстрелов прокатилось от одного края неба до другого края, как бильярдный шар от борта к борту. Ладонь обожгло. Изумленный Глыбов зарычал, оттолкнул Савелия, грубо ударил ногой в живот. Савелий споткнулся о корень, упал, тут же вскочил, сжал кулаки, от всей души дал сдачи, попал в живот и скулу. Миллионер оказался крепким мужчиной и лишь едва пошатнулся. Темнота скрыла его намерения и выражение лица – очевидно, Муса быстро среагировал, удержал, оттащил, помешал миллионеровой ярости развиться во что-то худшее. Может быть, Глыбов застрелил бы Савелия. Или сильно избил. Или, наоборот, Савелий искалечил бы миллионера. Или оба, вцепившись друг в друга, покатились бы по мокрой траве.
Миг – и оба успокоились, Савелий разогнулся, опустил руки. Почувствовал сожаление. Он бы ударил еще раз. Или четыре раза.
– Э! – прогудел Муса. – Хватит, хватит.
– Гляди-ка, – сквозь зубы процедил Глыбов, рыком предплечья освобождаясь из объятий своего спутника, – наш стебель проявил активность! Что, жалко зеленых собратьев? Одно дерево защищает другое дерево?
– Я не дерево, – отрезал Савелий.
– Хватит, – повторил Муса.
– Деревья ни при чем, – выдохнул Савелий. – В лесу живут люди.
– А я? – прорычал миллионер. – Я тебе не человек?
– Вот и веди себя по-человечески.
Потом послышался еще чей-то голос, по лицам забегал луч фонаря. Глыбов отшагнул, отвернулся, из него словно вышел воздух. Он стал ругаться в голос и даже, кажется, всхлипывать.
– Вы с ума сошли! – воскликнул владелец фонаря. – Что происходит?
– Все в порядке, доктор, – ответил Муса.
– Зачем вы ударили больного?
– Я не больной, – подал голос Савелий. – Еще неизвестно, кто тут больной. Здесь нельзя стрелять в лес. Можно попасть в людей.
– А кто стрелял?
– Никто, – глухо ответил Глыбов. – Случайность. Неосторожное обращение с оружием. Между прочим, доктор, вам известно, что колония окружена? Неандертальцы смотрят из-за каждого куста.
– Это их кусты, – спокойно сказал Смирнов. – Пусть смотрят.
– Ах вот как.
– Да. Именно так. Савелий прав – стрелять нельзя. Им нельзя делать
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
