деле… — Крюков уже пожалел, что связался со своей тухлой конторой, но продолжал по инерции, — организатор преступления — депутат Госдумы Карпушкин.
Генерал разочарованно хмыкнул в трубку.
— Только депутат? Не министр, не сотрудник аппарата президента? И на том спасибо! И у тебя всему этому есть доказательства или это, как ты выражаешься, оперативная информация?
Отступать было некуда, и Крюков вынужденно признался:
— Это оперативная информация. Депутат Карпушкин при мне договаривался с Исмаилом Джафаровым.
Генерал замолчал: то ли задумался, то ли изобретал ответ позаковыристее.
— Значит, ты хочешь, чтобы я устроил перед телевизионными камерами большое «Маски-шоу» вдобавок к их «Зазеркалью»? И, между делом, обвинил депутата в контрабанде наркотиков? Слушай, Крюков, скажи честно, я тебя чем-то обидел или, может быть, ты всерьез метишь на мое место? Так давай я просто застрелюсь. Меньше мороки будет. Кстати, где сейчас Джафаров? Он ведь, получается, главный свидетель.
— Убит в перестрелке, — нехотя признался Крюков.
— Я почему-то так и подумал, — без энтузиазма констатировал генерал. — А ты никогда не пробовал живым кого-нибудь взять?
— Я пытался, — начал было оправдаться сыщик. — но Джафарова подстрелили свои. То есть убить-то они хотели меня, а попали в него.
— Да, очень жалко, что так получилось. А не наоборот, — в голосе начальника вдруг зазвенел металл. — Так вот, Крюков, вы в отпуске — и продолжайте отдыхать. У меня все!
Короткие гудки в трубке почему-то напомнили сыщику погребальный колокольный звон… Некоторое время Крюков без единой мысли в обоих полушариях мозга продолжал держать трубку у виска, потом отключил мобильник и посмотрел на Чапаева:
— Кавалерия не придет.
— Будем вешаться? — предложил бывший участковый.
Крюков отрицательно покрутил головой.
— У меня веревки нет. И мыла тоже. Пойду-ка я к Расулу.
— Хорошая идея, — одобрил его решение Чапаев. — Для тебя у него обязательно веревка найдется. А может быть, он даже пули не пожалеет.
Крюков поднялся и хлопнул участкового по плечу.
— Это наш единственный выход. Иначе — точно кердык. Нашу информацию требуется срочно слить заинтересованным сторонам. Тогда им всем будет не до нас.
Чапаев сначала скептически хмыкнул, потом, прикинув варианты, кивнул в знак согласия.
— Ладно, делай как знаешь. Вот возьми, это спирт, — он протянул Крюкову плоскую карманную фляжку. — Это я хранил на черный день. Считай, что он наступил.
— Вообще-то, — заметил Крюков, — джентльмен, особенно если он на работе, не должен пить до пяти часов дня.
— Но ты-то в отпуске, — парировал с железной логикой Чапаев, — мало ли что может случится? В трудную минуту двести грамм никому не помешают. Или вставишь фитиль и используешь как бомбу.
— Спасибо. — Крюков убрал фляжку в карман. — Ты не в курсе, где сейчас Расул прячется?..
Большой Расул снова обосновался в хачапурне. Хотя теперь близость милиции внушала ему скорее опасения. Он так и не понял, с чего вдруг полковник Сидоров сначала предад своего друга Бормана и стад помогать ему, Расулу. А потом — так же необъяснимо — переметнулся в лагерь депутата Карпушкина. Хотя подозрения у него были. Верные люди доложили, что с некоторых пор Карп стал появляться в обществе Исмаила Джафарова. Расул Мартанов больше всего на свете боялся, что Исмаил и Карпушкин договорятся о поставках напрямую, через его, Расула, голову. Боялся и не хотел верить очевидному.
Как раз в этот момент горестных размышлений и позвонил ему Крюков. Он попросил о немедленной встрече.
— Ты уверен, что мне это нужно? — с сомнением в голосе спросил Большой Расул.
— Это гораздо важнее, чем ты себе можешь представить, — заявил сыщик. — Только сделай одолжение, предупреди своих людей, чтобы держались от меня на расстоянии. Если мне придется защищаться, я могу поневоле положить пару-тройку твоих джигитов. А они тебе очень скоро самому понадобятся.
Расул некоторое время молчал, в трубке слышалось только его кряхтение. «Все-таки он сильно сдал после гибели сына», — подумал Крюков.
Наконец его собеседник произнес хриплым голосом:
— Хорошо, только не надо меня запугивать. Я пришлю за тобой Лему…
Лема встретил Крюкова напротив хачапурни и проводил его внутрь помещения. В отличие от предыдущего посещения сейчас обстановка здесь напоминала штаб революции Смольный накануне вооруженного восстания.
Большой Расул принял сыщика в той же комнате с коврами, где и в первый раз. Капитан опустился на пол рядом с хозяином, который сам налил гостю чаю в пиалу. Лема остался стоять у двери. Крюков сделал глоток и отставил пиалу в сторону.
— Так о чем ты хотел меня предупредить? — спросил его Мартанов после того, как все условности были соблюдены.
Крюков посмотрел в глаза собеседнику.
— Твои партнеры по торговле героином решили впредь обходиться без тебя.
Расул побледнел и стиснул зубы.
— Что ты об этом знаешь? Говори, иначе…
Крюков не удержался от смеха.
— А зачем же, по-твоему, я к тебе пришел? Чайку попить? Так вот, слушай. Сегодня Карп и Исмаил Джафаров договорились о прямых поставках героина в обмен на оружие с Приокского завода. Ты лишний.
— Это правда? — Большой Расул так сжал в руке пиалу, что она с треском рассыпалась.
— Я слышал это собственными ушами, так же хорошо, как слышу сейчас тебя, — спокойно ответил сыщик.
— Исмаил, собака! — Расул заскрипел зубами так громко, что этот звук можно было услышать на улице. — Я дал кров этому шакалу, когда у него на хвосте висели милиция и ФСБ. От прокуратуры откупил! И он так мне отплатил за добро!
Лема осторожно прокашлялся, привлекая внимание шефа, и вкрадчиво сказал:
— А если этот необрезанный врет? — его голос дрожал от ненависти к визитеру. — Почему мы должны ему верить?
Расул метнул на помощника гневный взгляд.
— Ты ему верить не обязан, потому что тебя никто не спрашивает. Крутость свою тебе стоило показать раньше, когда ты с ним дрался. Я ему верю, и этого достаточно. А верю потому, что и сам давно подозревал — эти ишаки сговариваются за моей спиной. Вот зачем этот жирный мент Сидоров предал сначала Бормана, а потом меня! Но он зря радуется. Карп сам продаст его при первой возможности. Ему нужны были завод и город, и он их получил.
Лема цокнул языком.
— Тогда им обоим нужно отрезать головы. Сначала Исмаилу, потом Карну.
Расул так ударил кулаком по столу, что столешница раскололась пополам и посуда посыпалась на ковер.
— И как ты собираешься это делать? Половина моих людей сидит в изоляторе в ста метрах отсюда. Что мне. силой их освобождать?
— А почему бы и нет? — удивленно спросил Лема, который всегда и во всем был сторонником простых решений.
Руслан покивал, одобряя ход мыслей своего помощника
