навернулись слезы. Он, Гамилькар Боэтарх, первый над людьми, так ничтожен и жалок в руках божества!
Преклонив колени, он восклицает:
— Прости меня. Обещаю отдать тебе Никомеда во что бы то ни стало, даже ценой собственной жизни!
Или кажется, или… Статуя и правда шевелится, встает в полный рост, и три глаза вспыхивают алым огнем, облака нанизываются на рога и облегают голову белой шапкой.
— Да, твоя жизнь — ничтожна, — рокочет Ваал то ли на самом деле, то ли его голос звучит в голове Гамилькара. — Но она ценна для меня. Тебе рано растворяться во мне.
— Я подвел тебя! — шепчет Гамилькар, трепеща перед величием божества.
— Главное — твое намерение. Ты доказал свою преданность. Чего ты желаешь?
— Смерти отступников, — без тени сомнения говорит Гамилькар.
Еще пару недель назад он просил бы больше власти, больше влияния, теперь же, когда слился с божеством, осознал, что правильная вера — его сила, его пища, чем скорее исчезнут враги, тем быстрее воцарится благодать. Остальное все суета сует.
— Больше влияния, больше власти, — звучат собственные мысли, сказанные устами Велича йшего,— во славу культа! Мне надо больше жертв!
Ваал занимает трон, Гамилькар так и стоит на коленях, и тут из глаз божества вырываются багровые световые ленты, ударяются о глаза Боэтарха, впитываются в зрачок. Тело Гамилькара наполняется бодростью, радостью, в голове появляются знания, которых прежде не было.
Если раньше для того, чтобы подмять волю человека, требовалось касание, теперь достаточно, чтобы он попал в двадцатиметровый радиус, и не до одного Гамилькар может дотянуться, а сразу до двадцати, но фокус такой доступен не чаще раза в день.
Причем можно не только вкладывать в голову программу, но и подключаться к человеку, смотреть и слушать через проводника. А таковым может быть любой инициированный, и с каждым днем сила будет расти. Перед глазами возникает картинка, как он наполняет собой мир…
И на миг Гамилькара накрывает дикий страх, желание бросить все и бежать, потому что, когда воцарится Ваал, Гамилькар Боэтарх растворится в нем и перестанет существовать, как и все другие. Обрубок воли мечется, как головастик, зарывающийся в ил, его накрывает черная рука, прижимает ко дну и расплющивает пальцами. Становится стыдно за свое малодушие.
Он поднимается, ибо недостойно величайшему средь людей стоять на коленях. Чувствует пристальное внимание жрецов, знающих, что Гамилькар разговаривает с Ваалом, и его отвлекать нельзя. Убедившись, что встреча с божеством закончилась, выходит верховный жрец Ганнон — старик в бело-алом одеянии — кряхтя, склоняет лысую голову.
Совсем недавно Гамилькар часами простаивал, ожидая, когда жрец снизойдет и позволит помолиться там, где просьбы точно услышат. И вот Ганнон кланяется ему, но в этом нет ничего необычного: еще немного, и все вернется на круги своя — мир падет на колени.
— Он сказал, мы отвернулись от веры, — объявляет Гамилькар. — Мы должны доказать свою преданность жертвами. Нужно подумать, как донести это до людей, отвыкших отдавать самое дорогое, чтоб получить большее.
На самом деле, Гамилькар уже придумал: следует собрать одно совещание, обработать пришедших пунийцев, затем другое, поработать со второй группой. Дальше — созвать Совет, где на собственном примере показать, как избавляться от проблем. У Гамилькара есть старший сын и тринадцатилетняя Ио. Дочь тяжело заболеет, а так же заболеет бестолковый братец Адгербал и двоюродные брат с сестрой. Гамилькар принесет в жертву сына — все его родственники излечатся. А поскольку его усилиями практически в каждой пунийской семье болеют дети, примеру последуют все. В итоге Ваал получит кровь, Гамилькар — силу, чтобы подавить волю глав великих родов, имеющих мощную защиту от Танит.
Ярых служителей культа Ваала, которыми можно управлять, несколько. Из величайших родов, коих пять, только Филин, из одиннадцати великих — Эпаминонды, изгнанные из Китая, Афры и Бальбы. Их голосов недостаточно, чтобы принять какое бы то ни было решение.
Да и нужно ли? Может, правильнее потихоньку всех подмять, изжить врагов, а потом никого убеждать не придется, достаточно будет пожелать, и пунийцы с подавленными сознаниями подчинятся беспрекословно…
Нет! Надо торопиться, потому что ставленник Танит тоже набирает силы. Массовое жертвоприношение следует устроить в первую очередь, параллельно громя храмы Танит, чтоб ее ослабить.
— Каковы ваши пожелания, Величайший? — спрашивает жрец Ганнон, не смеющий смотреть Гамилькару в глаза.
— В срочном порядке созывай Совет, посвященный вопросам веры. Выступать будем я и ты. Сегодня вечером пришлю тебе свою речь, а ты мне — текст своей. Направление — то, что я только что сказал, а я собственным примером напомню, как жертва работает на практике. И еще важный момент: обязательно скажи, что основы покачнулись, времена смутные, поэтому мы вынуждены ужесточить правила.
— Да, мой повелитель.
Гамилькар Боэтарх удаляется. Точнее, удаляется человек, который был Гамилькаром, теперь он — средоточие божественной воли, глас Величайшего, будущий Судья. Потому Ганнон наполняется благоговейным трепетом, когда находится рядом с Гамилькаром: чувствует божественное присутствие, ощущает его могущество и силу.
Глава 21
Враги и союзники
Вчера я весь вечер посвятил Ульпиану Магону, исцелил его внука, младшего ребенка старшего сына. Просмотрел родственников, отделил просто больных от проклятых, выявил двоих охранников под программой, домой прилетел в полночь, выжатый и вялый, где еще минут пятнадцать меня обнимали и целовали мои соратники, а так же Миранда и Виктор, ставшие вести себя как обычные люди.
Еле сил хватило, чтобы раздеться и упасть в кровать. Всю ночь я вызволял уже не Элиссу, а Танит, и проснулся по будильнику с тревогой, что у меня осталось мало времени, Боэтарх набирает силу и скоро получит абсолютную власть, Ваал ворвется в наш мир и овладеет им.
Потому велю Лексу отправляться на базу-1, выбрать на сайте «Оплота» два-три преступления, которые можно быстро раскрыть, и с командой Тейна в сопровождении Вэры отправляюсь на второй уровень, на базу-1, охраняемую наемниками Магона, пока мы не набрали достаточно сотрудников.
Сейчас начало девятого. До часу дня я должен управиться. Затем по плану — встреча с Эйзером и Рианной, исцеление дочери Гискона, работа с его приближенными, выявление и устранение подконтрольных Боэтарху. По ходу дела мы будем разрабатывать план переговоров, на которых обсудим нюансы того, о чем я вчера вел беседу со стариком Ульпианом.
За час до заседания я должен просканировать невозмутимых — особую службу, неподконтрольную никому из пунийцев и напрямую подчиненную Белому Судья. Функция ведомства — порядок на верхних
