А я согрела руки и пошла в комнату сестренки. Больше всего я боялась воспаления легких, но моложавый доктор, выслушав грудь малышки красивым медным стетоскопом, сообщил, что легкие чистые, и это самая простая инфлюэнца. Он оставил рецепт на лекарства, но в составе я обнаружила опий и запретила травить ребенка:
— Я даже спорить не буду, кёрста Тиан. Состояние Эжен не критическое и травить ее такой дрянью не позволительно! Вот в травяную настойку я верю гораздо больше.
Отложив на несколько дней все дела, я плотно засела в комнате малышки, развлекая ее разговорами, пересказами диснеевских мультиков и рисованием для нее прекрасных сказочных фей.
Очередная идея пришла мне в голову на шестой день, когда Эжен чувствовала себя уже настолько хорошо, что после обеда ей разрешили поиграть с Греем. Радости сестренки не было предела, она смеялась, брыкала толстенькими ножками, когда Мона подвязывала ей чулки и даже без скандала выпила горькую микстуру. А я смотрела на эти сборы и понимала, надо прекращать использовать эти кошмарные подвязки.
Так что мой визит с кёрстой Тиан по бельевым мастерским был вполне предсказуем. Самое забавное, что колготки в этом мире уже существовали, пусть не в том виде, к которому мы привыкли, но балетные танцоры носили их. Почему никому не пришло в голову надевать такое же каждый день, мне было совершенно не понятно.
Глава 48Немного покатавшись по городу и посетив различных мастериц, я убедилась, что путь мой лежит на фабрику к кёрсту Грассу. Заказ мой он принял, хотя и удивился:
— Неужели, в столь юном возрасте дети уже обучаются танцевать в балете?
Съехать с темы мне очень ловко помогла кёрста Тиан, задав какой-то незначительный вопрос. Внимание галантного управляющего немедленно переключилось.
Через две недели я получила первый, экспериментальный образец. Одев его на сестренку, я поняла, что было не так — на колготках не было ластовицы. Снимала я их почти со скандалом. Новинка так понравилась Эжен, что она со смехом пыталась убегать от меня и не реагировала на строгие требования немедленно переодеться.
Я еще раз внимательно рассмотрела изделие — швы шли по бокам, как на тренировочных штанах, а следки были такой формы, как шили на детских ползунках. Конечно, ползунки — вещь хорошая, но мне-то нужны были колготки.
Похоже, мы с кёрстом Грассом не слишком поняли друг друга, так что второй визит на фабрику был неизбежен.
Кроме швов на нужном месте второй вариант был снабжен на поясе небольшими крючками, что давало возможность подогнать изделие по конкретной талии, а передняя часть, как современные спортивные штаны, регулировалась шнурком. Таким образом надеть колготки и моментально снять можно было без помощи горничных. Кёрст Грасс несколько недоуменно пожал плечами и буркнул что-то вроде:
— Как пожелаете, кёрста Элен.
Новый образец я получила еще через две недели и в этот раз он был почти идеален.
Так что, съездив еще раз на трикотажную фабрику, я оставила достаточно большой заказ. Для Эжен — все колготки были белыми и бледно-розовыми, а вот для меня, кёрсты Тиан, Ивонны и кёрсты Жозефины я заказала спокойные телесные оттенки и пробные черные.
Весь вопрос теперь стоял так, как преподнести столь интимный подарок — не вызовет ли это шока и неприятие у женщин, с рождения обремененных огромным количеством условностей? С кёрстой Тиан все было просто — она видела одежку Эжен, и когда ей доставили с фабрики пакет с дюжиной колготок, она просто мило порозовела и, стесняясь, поблагодарила меня. С двумя другими дамами было чуть сложнее.
— Нет, Элен. Категорически нет! Это слишком интимный подарок. Такой поступок будет выглядеть неприлично.
Оставалось ждать нужного случая.
Оформление патента в первый раз прошло с некоторыми осложнениями — в бюро не хотели признавать колготки, как новинку. По совету кёрста Форшера мне пришлось изготовить довольно большую куклу ребенка, ростом с Эжен, и там, на примере, объяснять, чем колготки полезнее чулок, и почему должно быть именно такое расположение швов.
Кёрсты в бюро смущались, нервничали, и, как мне кажется, утвердили патент на новый вид белья для детей исключительно для того, чтобы отвязаться от меня. Второй патент, на колготки для взрослых, мне выдали молча и без пререканий — обсуждать женское нижнее белье никто из служащих бюро не рискнул.
Следующий, третий патент, на инерционный двигатель для игрушек, дался мне уже значительно легче.
Женщины в патентном бюро по-прежнему были в диковинку, поэтому все служащие уже знали меня в лицо. И прекрасно понимали, что за моей спиной стоит такой законник, как кёрст Форшер. Потому, просто вздохнули и принялись оформлять кучу бумажек.
Четверть прав на патент я закрепила за мастером Борком — может это был и слишком роскошный подарок, но и сам мастер и его жена вызвали мое уважение. А денег мне и так хватало.
Кроме того, я позволила себе небольшую прихоть. Заехала в магазин посуды и купила практичный недорогой сервиз на шесть персон для семьи мастера, добавив к нему роскошную хрустальную вазу под фрукты, набор из шести стопочек — для гостей и высокую вазу под цветы — честное слово, такая хозяйка и мать семейства заслуживала немного радости.
Дело плавно шло к началу весны. И Эжен, и я, и кёрста Тиан с удовольствием носили колготки, радуясь, что нет нужды в подвязках. Патенты уже были оформлены, а о моем «странном» заказе на трикотажной фабрике никто и не знал. Пора было выводить эту удобную штучку в люди. Первой жертвой я наметила Ивонну Мерридж.
— Кёрста Ивонна, у меня к вам небольшая просьба.
— Слушаю вас, Элен.
— Понимаете, я всегда обращала внимание на то, с каким вкусом вы одеваетесь, — тут я немного посмущалась, — я хотела бы какое-нибудь необыкновенное свадебное платье, но боюсь промахнуться. Вы не могли бы…
— О, кёрста Элен, я с огромным удовольствием помогу вам подобрать удачную модель! Вы уже выбрали ателье, где будете заказывать? Я бы рекомендовала салон трок Мель — у нее прекрасные мастерицы!
Я точно знала, что делала. Ивонна Мерридж — молодая красивая женщина, увидев меня в примерочной она просто не может не заинтересоваться новинкой.
И в общем, я оказалась права. Воодушевленная идей поучаствовать в создании прекрасного свадебного туалета кёрста потащила меня в ателье буквально на следующий день.
Не учла я только одного — все это увидели на мне еще швеи и закройщица. А так же — сама хозяйка салона, заглянувшая на шум голосов в примерочную — трок Мель.
Худощавая, любезная и практичная женщина лет тридцати пяти, в простом, но элегантном платье цвета маренго с отделкой из тонкого белоснежного поплина.
Она присутствовала и при первой примерке, внимательно разглядывая меня. Также посетила и вторую, лично оформляя драпировку на лифе платья. Я прекрасно понимала, чем вызван интерес хозяйки ателье, но, поскольку женщина показалась мне достаточно пронырливой — первая на разговор не лезла.