При мысли этой ей показалось вдруг, что в камере ее врубили на всю мощь отопление (глупости какие – нет в этом мире радиаторов, нет – и не нужны: температура регулируется иными совершенно средствами!)
Даша мысленно фыркнула.
Что за «и» еще?! Тут и думать нечего. Встанет на сторону папочки, конечно. Как иначе-то?
Да нет, никаких «хотя», – оборвала она себя саму же. Вот уж на «хотя» надеяться точно не стоит – и вообще, а уж в данном конкретном случае…
Ну, что она, принца не знает, что ли? И разбираться не будет – есть официальная версия – и всё тут. Король поверил, поверит и он.
Тут ответить ей было нечего.
Глава 25. СоюзницаПомощь пришла, откуда она не смела бы и вообразить.
Как-то поздним вечером (чуть не ночью уже) дверь ее камеры вдруг отворилась.
«Опять, что ли, король?» – мелькнуло в голове.
(А кому б и еще, кажется? Больше из посторонних ее никто и не навещал).
Однако порог переступил вовсе не он, а высокая женская фигура, закутанная в черное с ног до головы.
– Эльва! – вырвалось невольно у Даши, когда та откинула капюшон.
Да, это и правда была она – блестящая красавица-графиня, что меньше всего ожидала бы она здесь повстречать. Впрочем, сейчас блеска никакого в ней не было – будто траур. И не только в одежде дело – весь ее вид…
Застыв в двух шагах от двери, она стояла, сцепив руки и понурив голову, – и молчала: пять секунд, десять, полминуты…
– Как Вы здесь… оказались? – спросила наконец уже сама Даша,
У нее имелись смутные подозрения, что местной охране велено не пускать к ней никого постороннего – а то тот же Ларэн бы уже наверняка…
Эльва встрепенулась, но глаз не подняла:
– Начальник стражи… Видите ли… он мне благоволит…
И умолкла вновь.
Да, могла ли Даша вообразить, увидав ее впервые, на том балу, в белом кружевном платье, по-королевски величавую и величественную, что та будет когда-нибудь стоять перед ней вот так?
Пауза затягивалась. Эльва, похоже, никак не отваживалась ее нарушить.
Даша вновь заговорила первой:
– Вы что-то… хотели?
– Да… Хотела… Я хотела бы… – замялась та было, но вдруг решительно вскинула голову; взгляд серых глаз был на удивление тверд. – Мне хотелось бы, чтобы Вы знали… что я тут ни при чем. Не имею никакого отношения… ко всему этому…
– Я знаю.
– Правда?
– Правда. На сей счет можете быть спокойны.
Эльва кивнула, будто соглашаясь, но тут же прибавила, чуть понизив голос:
– И тем не менее… я чувствую, что тоже в некоторой степени…
– Нет, – прервала ее Даша, качнув головой. – Вы – нет.
Эльва вновь потупилась.
И снова наступила тишина.
Прощения, значит, просить пришла. Что ж, похвально, конечно… Но было б куда лучше, явись она теперь не к ней – и не с этим. Знает же всё – знает! И могла бы…
– Эльва, – решилась она вдруг (была не была), – Ваши родители… они ведь не знают, что Вы здесь?
Та как будто вздрогнула – чуть заметно, но всё же:
– Нет. Никто не знает…
«Еще бы!»
– А что будет… если узнают?
На сей раз Эльва не вздрогнула – неожиданно улыбнулась – не очень-то весело, но как-то светло, с видимым облегчением:
– О, меня это уже не волнует…
– Отчего же?
– Видите ли, я… если… когда всё это выяснится, я буду уже далеко.
– Вы куда-то собираетесь?
– Да… уезжаю… этим же вечером…
– Вместе… с ними?
– Нет, одна… – она быстро скользнула по Даше глазами: – Думаю, с моим отъездом решится и Ваша проблема.
– Каким же образом?
– Я оставлю… уже оставила… на сей счет кое-какие указания. Вкупе же с моим внезапным исчезновением… Сомнений остаться не должно.
– Сомнений в чем?
– В том, кто за всем этим стоит.
И тут Дашу осенило:
– Вы… хотите взять вину на себя?
Эльва кивнула, не поднимая глаз.
– Зачем?
Та пожала плечами:
– Я… не могу… не хотела бы, чтобы… кому-то пришлось отвечать за чужие грехи.
– Но ведь именно это, кажется, и сулит Ваша затея…
– Простите?
– В прямом смысле слова. Разве не сами Вы собрались за эти самые чужие грехи ответить?
– Нет, тут другое…
– Чем же?
Эльва промолчала, не нашедшись, верно, с ответом.
Даша глядела на нее в истовом изумлении. Такого, да от нее – ну никак уж не ожидала!..
И куда это она там, кстати, намылилась?
Давнее тревожное эхо вдруг воскресло в сознании…
– Простите, Эльва, – сказала она быстро, – возможно, это не мое дело… Однако не хотелось бы, чтоб Вы наделали глупостей.
И вновь та улыбнулась – но иначе совсем, чем прежде:
– Глупостей? Боюсь, Ваш совет несколько запоздал. Все возможные глупости мною уже сделаны.
Слова эти как будто подтверждали дашины опасения:
– А как же тогда назвать… то, что Вы намереваетесь сделать сейчас?
И снова – странная, загадочная полуулыбка:
– Возможно, единственно разумное за всю жизнь…
– Мне так не кажется… Хотя, возможно, я чего-то не понимаю…
Эльва снова осмелилась взглянуть на нее:
– Должно быть. Вы, возможно, подумали… Не извольте беспокоиться: я отнюдь не собираюсь сигать со скалы или лезть на первую встречную осину. Хотя здесь, не исключено, дошло бы и до этого…
«Даже наверняка».
Но хорошо, коли так.
– И куда же, Эльва?
– Это не имеет значения. Главное, подальше отсюда… Я игрушка для них, – добавила она неожиданно, глядя опять в пол. – Средство воплощения в жизнь их амбиций. Если же меня не будет поблизости, под рукой… Они, вероятно, угомонятся.
