этом сомневаюсь.
– Мне кажется, у вас очень тоскливая работа, – откровенно заявила она.
– Вовсе нет, – возразил я, – хотя я понимаю, почему вы так считаете. Ко мне приходит несколько просителей в неделю – иногда больше, иногда меньше, – зато у меня есть время для чтения и много книг.
Я кивнул на свою полку с романами, и она рассмеялась.
– Но я уверен, что вы пришли ко мне не без причины.
– Я написала своему деду и осмеру Тилмереджу, – сказала девушка, – и получила ответы. Дедушка Деленар очень расстроился из-за того, что мне стало известно о семейном скандале, поэтому я должна написать ему еще раз и заверить его в том, что я нисколько не сержусь. Это разрушило бы жизнь моей матери, но для меня все эти старые истории не имеют значения. – Она повела плечами, словно стряхивая тяжелое пальто. – Я ашенин, простая работница, никому нет дела до того, были женаты мои дед и бабка или нет.
– А что с осмером Тилмереджем?
– В лице деда Тилмереджа, – хмыкнула Чонадрин, – мир лишился талантливого писателя. Он исписал множество страниц рассказами о Танверо и его жителях. Он подробно изложил даже историю об упыре.
– Гм, – пробормотал я, и она рассмеялась.
– Судя по вашим ушам, вы не хотите об этом говорить.
– Верно, – сказал я, – но если у вас есть ко мне вопросы, я постараюсь на них ответить.
– Скажите, какова вероятность того, что в Танверо снова появится упырь?
– Это зависит от горожан, – ответил я. – Если они организуют дежурство и станут поддерживать порядок на кладбищах, этого, скорее всего, удастся избежать. Он написал, нашли ли могилу меррем Баламаран? Я имею в виду могилу, в которой была похоронена женщина, а не упырь.
– Нашли. Он пишет, что там даже не было кладбища, просто лесная поляна.
– Они с мужем были последователями Викхелно и не считали кладбища обязательными.
– Не думаю, что хоть что-то понимаю в учении Викхелно, – призналась Чонадрин.
– Этот философ был гоблином, – начал я, – и жил далеко на юге, там, где мертвые не восстают из могил в виде упырей. Он подвергал вполне обоснованной критике коррумпированных бариджанских священников, особенно прелатов Улиса. Однако в конце концов он пришел к выводу, что священнослужители – все без исключения – являются чем-то вроде болезненного нароста на стволе дерева, вроде опухоли – ненужной и вредоносной. Когда во времена золотой лихорадки гоблины пришли на север, они принесли с собой его учение, и оказалось, что среди нашего народа полно верующих, которые предпочитают обходиться без служителей церкви.
– Но как они могут верить в то, что упырей не существует? – почти жалобно спросила она.
– Я не могу давать объяснений верованиям, – ответил я. – Не могу объяснить, почему горцы приняли учение Викхелно – вероятно, они, так или иначе, были недовольны местными священниками. А стоило им вбить себе в голову, что священники – паразиты, что их учение ничего не стоит… Последователи Викхелно гордятся тем, что верят только в то, что видели своими глазами.
– Но они же не атеисты, правда? – спросила она едва слышно.
– Нет, Викхелно не зашел так далеко. Даже ему было ясно, что деяния богов окружают нас повсюду, каждый день. Однако он отвергал религиозные обряды как пагубные суеверия и ложь. Он говорил, что кукурузные лабиринты следует сровнять с землей, что паломничества – это глупости. И, конечно же, он не верил в упырей. Большая часть населения к югу от Вешто в них не верит.
– Насколько я понимаю, после встречи с упырем менять свои взгляды уже поздно.
– Как правило, они перемещаются очень медленно, и лишь через несколько месяцев переходят от поедания мертвечины к нападениям на живых. Поэтому, если вы достаточно бдительны, у вас будет время пересмотреть свою философию.
– Сколько народу убил упырь в Танверо?
– Насколько мне известно, двоих – если, конечно, осмер Тилмередж не сообщает о новых жертвах.
– Он не упоминал об этом.
– Хорошо, – кивнул я. – В таком случае его жертвами стали только прелат и крестьянин.
– У них не было времени передумать.
– Я полагаю, тот упырь слишком долго разгуливал на свободе. Он сделался необыкновенно ловким и хитрым. Он был намного проворнее всех встреченных мной упырей.
– А скольких вы видели за свою жизнь?
– Пятерых, – ответил я, – а шестого мы поймали в тот момент, когда он выбирался из могилы.
– Где? – ахнула она.
– Далеко отсюда, на западе, – сказал я. – В небольшом городе под названием Авейо. Численность жителей уменьшалась на протяжении последних ста лет, и мертвых было больше, чем живых. А камень, который использовали для надгробий, был слишком мягким. Имена быстро стирались от дождя и непогоды.
– Какой ужас.
– Я не скучаю по Авейо, – признался я.
Она кивнула и сменила тему.
– Но я, собственно, хотела узнать у вас вот что. Как вы думаете, безопасно ли ехать в Танверо? Дедушка Тилмередж пригласил меня в гости.
Я не смог скрыть изумления.
– Танверо очень далеко отсюда, и даже ашенин едва ли стоит путешествовать по горам в одиночку.
– Это меня не пугает, – ответила она. – А у деда есть экономка, меррем Олхарад, так что все будет пристойно.
– Но вас пугают упыри.
– Да, я беспокоюсь, – ответила она в некотором смущении.
– Думаю, что беспокоиться не стоит, – сказал я. – Новый кладбищенский сторож показался мне очень добросовестным. Да и горожане собираются помогать ему поддерживать порядок на кладбищах. Таким образом, в Танверо не опаснее, чем здесь.
– Вы меня успокоили, Келехар. Спасибо.
– Надеюсь, вы передадите осмеру Тилмереджу привет от меня, – улыбнулся я.
– Обязательно. В своем письме он очень лестно отзывается о вас – пишет, что местный отас’ала просил вас остаться.
– Да, так и было. Но мой долг – служить здесь, и отас’ала Депрена… ошибся в оценке моих качеств.
– Вы очень сурово судите себя.
– Нет, я просто честен с самим собой. Отас’але Депрене нужен прелат, обладающий определенными качествами, которых у меня нет. Я больше подхожу для работы в этой конторе, среди жителей Амало.
– Если вы считаете, что годитесь только для сидения здесь, – она жестом обвела комнату, – значит, вы безжалостны к самому себе.
Я не ожидал услышать ничего подобного и рассмеялся.
– Нет, конечно, никто не достоин этой каморки. Но то, что я делаю в Амало, приносит мне удовлетворение; здесь я могу в полной мере использовать свои навыки.
Я едва не ляпнул, что предпочитаю разговоры с мертвыми общению с живыми, но вовремя прикусил язык.
У Чонадрин было такое лицо, словно она прочла мои мысли. Девушка нерешительно спросила:
– Можно я зайду к вам, когда вернусь, и
