Почему четыре фазы этногенеза, выделенные Гумилевым, длятся почти одинаковые сроки у римлян и монголов, у англичан и русских ? Как рассчитать возможный эффект столкновения двух этносов в разных фазах - например, успешного завоевания Англии нормандцами в 11 веке, или неудачной интервенции арабов во Францию в 8 веке ? Можно ли строго доказать неизбежность поражения Англии в Столетней войне, а Германии – в мировых войнах 20 века ? Наконец, можно ли предсказать исход военно-политического противостояния США и СССР, исходя из положения дел в 1969 году – и можно ли рассчитать срок завершения этой дуэли ?
Как нам известно теперь, до конца 20 века ни физики, ни историки не сумели продвинуть свой наметившийся симбиоз до успешного решения таких глобальных задач. Но попытки этого рода были, и кое-кто из правителей испугался. Что, если некий хитрец выведет из модели Гумилева неизбежность краха социалистической экономики в СССР ? Или если кто-то докажет бесплодие “интернациональной” политики большевиков ? После арабо-израильской войны 1967 года и советской интервенции в Чехословакии в следующем году, на фоне резкого охлаждения отношений между СССР и Китаем, такие прогнозы могут спровоцировать революцию в СССР! Сообразив это, российские партократы запретили дальнейшую публикацию книг Гумилева и перевод книг Тойнби на русский язык. На воре шапка горит – а если вор обокрал целый народ, по в пожаре запросто сгорают человеческие жизни…
Показательно, что жертвами репрессий оказались не столько физики, сколько “лирики”. Пока физик Андрей Сахаров изобретал водородную бомбу, математик Игорь Шафаревич развивал теорию Галуа, а палеонтолог Иван Ефремов изучал гобийских динозавров – никто из правителей СССР не имел возражений. Но как только Сахаров написал “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и свободе”; как только Шафаревич создал трактат о вековом развитии социалистической идеи; как только Ефремов описал в романе “Час быка” деградацию и крах социалистической империи - все трое стали объектом неумолимых репрессий. Ибо последним и величайшим официальным пророком социализма был Ленин; новых пророков у нас быть не может, потому что нам их не нужно!
Таково отношение политиков 20 века к той “большой” науке, современниками которой их сделал случай и на плодах которой они пытаются паразитировать так же, как уже двести лет паразитируют на плодах технической революции. Но почему-то научная сфера не поддается такой эксплуатации, как техносфера… Видимо, дело в том, что развитие техносферы производит только АЛГОРИТМЫ РЕШЕНИЯ новых задач – а наука столь же интенсивно СТАВИТ новые задачи. Этот процесс неизбежно и регулярно порождает новые ценности и аксиомы в мозгу ученого – как доказал Курт Гедель в 1931 году, когда итальянец Бенито Муссолини, грузин Иосиф Джугашвили и австриец Алоис Шикльгрубер пытались силой присвоить монополию на изобретение ценностей и аксиом для целых народов; в перспективе – для всего человечества!
Крупнейшие ученые Земли – удачливые творцы квантовой механики, релятивистской космологии и молекулярной биологии – прозевали тогда этот факт, и тяжко поплатились за свое упущение. Прошло тридцать лет но кажется, что политический урок не пошел впрок ученым мужам. Вот, Сахаров превращается из физика в политика; но какой же это наивный политик! Понятно, что администраторы из сталинского котла превосходят его в цинизме и подлости – то есть, в способности быстро отречься от одной веры и принять другую. Труднее понять, почему Сахаров не превосходит партократов в способности ИЗОБРЕСТИ новую веру, не находит способов убедить большинство соотечественников в своей правоте…
Его тексты читают, слушают их по западному радио, обсуждают в домашней обстановке – и сочувственно удивляются: умный ведь человек, пока физик! А не понимает, что политику делают не разумными призывами – только танками и самой примитивной агитацией. И политик-новатор лишь тогда имеет успех, когда жизненный уровень основной массы народа заметно падает; а в таких условиях побеждают политики-экстремисты. Так одержали свои победы Ленин и Муссолини, Сталин и Гитлер, Мао Цзе-дун… Может ли победить политик-демократ, даже будучи безукоризненно честным человеком и имея высшее научное образование ?
Через двадцать лет Сахаров получит экспериментальный ответ на этот вопрос. Нет, честный ученый или правитель может лишь ЗАПУСТИТЬ новый политический процесс, заслужив посмертную репутацию святого или праведника. Сам процесс сразу становится не прогнозируемым (даже с помощью лучших компьютеров) и не управляемым (ибо он разрушает любые управляющие структуры). В новом социальном хаосе каждый лидер действует подобно аттрактору Лоренца: он притягивает к себе искателей высшей правды, быстро изменяет их понятийный арсенал – и выталкивает наружу с измененной системой ценностей.
Любой биолог-эволюционист охотно отдал бы жизнь за возможность наблюдать в эксперименте подобный “генетический разбой”, порождающий новые виды и высшие таксоны в живой природе. Историку или политику этот опыт дан в ощущениях – но не дано теоретическое понимание возникающих при этом структур. Как взаимодействуют человекоподобные аттракторы Лоренца ? В какие текучие структуры они складываются, и как вокруг эфемерных человеческих сообществ кристаллизуются устойчивые учреждения и законы ?
Никто из ученых 20 века не может понять это великое природное действо в одиночку. Ибо физик-теоретик Сахаров не читал трудов историков-теоретиков Тойнби и Гумилева, а эти герои никогда не учились физике. И все они не сведущи в математике 1960-х годов, которая, кажется, дает ключ (вернее – набор ключей) к объединению стихийного опыта политической самоорганизации со строгими принципами физической науки.
Вернемся к московскому математическому конгрессу 1966 года, и вспомним еще двоих тогдашних лауреатов Филдсовской премии: американца Стефана Смейла и арабо-англичанина Майкла Атья. Американец был награжден за две теоремы о строении и поведении гладких многообразий – объектов, заменивших в математике 20 века старые добрые гладкие функции и еще более старые числа. Согласно первой теореме Смейла, каждое многообразие склеивается по несложным законам из клеток – дисков разных размерностей, число которых – минимальное, совместимое с глобальной геометрией многообразия. Вторая теорема утверждает, что всякое согласованное движение ансамбля векторов, касательных к многообразию, продолжается до движения всего многообразия. В простейшем случае (когда многообразие есть точка) этот факт знал еще Ньютон. Но что точку можно заменить сколь угодно сложным многообразием, и что совокупность всех многообразий образует алгебраический мир, во многом похожий на привычный мир чисел – это выяснилось только в середине 20 века.
Майкл Атья создал К-теорию, полностью описывающую ансамбль векторов, касательных к многообразию (так называемый касательный пучок). Вскоре математики заметят, что странные аттракторы можно рассматривать как клетки разных размерностей, составляющие вместе некое многообразие; затем станет ясно, что ранг аттрактора пропорционален количеству изменений, которые претерпевает физическая система при проходе через кризис, описываемый этим аттрактором. Одним
