распоряжения и начну свой рассказ.
Он нажал кнопку интеркома, и попросил:
— Три чая в мой кабинет, и никому не беспокоить.
Через пару минут впорхнула девушка-секретарь с первого этажа, неся чайник с отколотой ручкой, три разнокалиберных стакана в подстаканниках и сахар. Не говря ни слова, поставила все это на стол и упорхнула из кабинета, притворив за собой двери. Шамаил лично налил все три стакана крепким чаем, и в знак того, что точно не отравлено — первым же прихлебнул. И начал свой рассказ.
Рассказ Шамаила
Собственно, мой статус мэра — это скорее вынужденное явление. После начала военных действий со стороны Ур-Шема наш город не пострадал, он точно не являлся удобным объектом для террористической атаки. Население в двадцать тысяч, нет военных баз, нет производства, кроме расположенной на севере экспериментальной биостанции Пуща, специализирующейся на выращивании кормовых культур для регионов с проблемным земледелием. Собственно, именно на ней и задействованы были примерно тридцать процентов местного населения. Остальные — вели какой-то свой бизнес, обеспечивали потребности сотрудников. У нас был расквартирован небольшой гарнизон в полсотни солдат, в основном занимавшийся поддержанием в порядке парка законсервированной техники. Сюда на консервационное хранение загнали кучу устаревшего хлама, времен первой Чинской войны — как нашей, так и их. Периодически переводили в музейное хранение часть образцов. Частично также разукомплектовывали для последующей утилизации. Короче, служба у солдат была откровенно халтурной, следи себе чтобы пацаны из города не открутили что-то ценное от танков и БТРов столетней давности. Боеприпасов на базе не хранилось, так что спереть там можно было только какие нить приборы-
что дети все равно регулярно пытались сделать, и иногда даже успешно. Впрочем, всем было пофигу, ничего по-настоящему опасного спереть им бы не дали, а стыренные прожектора или там прибор ночного видения делали очередного пацана героем среди своих.
Так вот. Как я уже сказал — город не представлял вообще никакой ценности ни в военном, ни в террористическом плане. Так что для нас день D прошел незаметно. Ну разве что появился пункт эпидконтроля на въезде в город, отслеживавший возможность проникновения зараженного человека. До начала проблем он тоже был, но отключенный. Теперь его автоматически включили и каждый въезжающий или входящий сначала должен был задержаться в камере на пару минут. Неудобно, но терпимо. Я в то время работал начальником местной больницы, поэтому знал чуть больше, чем обычный обыватель. И про блокады городов, и про смертельность вируса. Но у нас был четкий приказ сверху — не допускать паники и распространения слухов, так что я молчал.
Первые признаки проблем возникли, когда до нас докатились слухи, что столица региона охвачена эпидемией, что вакцины нет даже в теории, и что оттуда начинает разбегаться население. Военных с базы почти всех сняли и перевели в усиление к Избору, оставив тут десяток во главе с сержантом Кэноном. Надо сказать. Что это был крайне плохой план — даже среди своих этот парень прославился наиболее высокой степенью лени и гнили. Больше, чем взвод Кенона — никто не продал горожанам всякого армейского хлама, а по слухам, еще он же приторговывал тут наркотой.
Оставшись на базе единоличными хозяевами, эти ребята немедленно развернули бурную деятельность. Откуда-то добыли патронов для орудия на парочке старых Беовульфов, расконсервировали их, закрыли базу и даже подстрелили кого-то из детишек, залезшего туда ночью. Не насмерть, но, когда утром его родители и несколько примкнувших к ним пришли разбираться, им под ноги пальнули из автомата и предупредили, что это военный объект и проникновение на него карается жестоко, а часовые применят оружие, как только нарушители будут за линией ворот базы. Возмущавшихся проняло.
Еще через пять дней тут появился первый зараженный. Он притопал со стороны пустошей, покрытый язвами. Пост карантина взвыл, стоило ему приблизится. Человек стоял, глядя одним глазом на нас, второй у него был покрыт почти весь гнойным нарывом и сочился сукровицей, и беспрестанно повторял “ помогите, помогите, помогите! Там автобус с детьми, помогите!”. Тогда же была совершена вторая ошибка. Главврач больницы оказался слишком гуманным человеком, и, облачившись в костюм биозащиты, собственноручно отключил пост контроля и потащил этого человека в отдельный бокс, для инфицированных. Мы тогда не знали, насколько коварна болезнь, и что обычные средства недостаточны для изоляции.
Думаю, вы понимаете, что последовало за этим. Человек умер через пару часов, успев заразить врача и распространить вирус в боксе для инфицированных, где в тот момент было еще трое пациентов. Симптому проявились только через сутки, так что заражены оказались многие контактировавшие с Генрихом Ваймаровичем (так звали главврача) и куча пациентов. Автобус с детьми действительно был, он окончательно сломался в тридцати километрах от нашего города. Вот только к моменту прибытия спасательной группы спасать там было уже некого. Умерший учитель забыл сообщить, что дети были больны. Так что наших доброхотов встретил морг на колесах. Те из них, кто что-то рассказал прежде чем умереть — были в глубоком шоке от увиденного. Ну и естественно, что сочувствие погубило их — они осматривали и переворачивали тела, надеясь обнаружить признаки жизни и спасти малюток, поэтому через сутки мы имели в городе более пяти сотен зараженных. В принципе, на этом можно было бы поставить крест на Таренте, как на населенном пункте, но ситуацию спас тот самый Кэнон.
Не самым популярным способом. Он и его ребята просто приехали на БТРе, вытащили из него два огнемета, и сожгли к чертям больницу. Попытавшихся кинуться на них горожан— расстреляли на месте, даже не пытаясь что-то объяснять. А потом поехали по известным адресам всех, кто контактировал и заболел — скачав предварительно данные из сети больницы дистанционно. И сожгли всех. Полиция попыталась им помешать, после чего в городе полиции просто не осталось — ну что можно сделать против 30-мм пушки и закованных в армейскую броню солдат с легкой стрелковкой? Ничего.
В итоге утром в городе был новый мер — Кэнон. Что и говорить, методы его были жестоки. Неудивительно, что в городе созрел и быстро оформился заговор с целью свержения. Нет, далеко не все были против. Как оказалось — он сколотил немалую шайку своих приверженцев, путем подсадки на наркоту или же выделения им денег, оружия и прав. Эти стали называться дружиной. И создали своим появлением столько проблем, сколько никто не ожидал. Все-таки люди — изрядные сволочи, а уж
