— Если я скажу, что прямо сейчас собираюсь навестить герцога Херриджа, что вы на это ответите?
— Я пожелал бы вам удачи, леди Сара, и посоветовал бы быть осторожной.
Она кивнула и молча вышла.
Эдмундс стоял снаружи, охраняя карету.
— Вы действительно собираетесь повидаться с ним? — спросил Алана. — Он неприятный человек, ваш отец.
— Вы правы, — сказала она, — неприятный. — Кроме того, вполне возможно, что он ей вовсе не отец.
— Да, конечно, — ответила Сара. — Почему вы спрашиваете?
Она уставилась на него.
Эдмундс привез их к парадному фасаду дома отца.
— Вы входите, — сказал Алано, — а я тут разведаю обстановку.
Сара кивнула, оставила сумочку в карете и посмотрела на фасад лондонского дома герцога Херриджа. Он перестал быть ей отцом даже в мыслях. Даже если никто не сказал бы ей, что ее отец Майкл Туллох, она знала это сердцем.
Она стояла, собирая всю свою отвагу, и знала: то, что произойдет дальше, может сильно изменить ее жизнь.
Алано наблюдал, как Сара вошла в дом.
Наступление ночи приветствовалось зажиганием ламп. В соседнем доме лакей зажег лампу на ступенях крыльца и снова исчез внутри.
Алано обошел квартал и свернул в переулок к маленькому внутреннему двору, ведущему к конюшням. Здесь тоже ярко горели огни, освещая темноту. В целом место было относительно просторное для лондонского дома с восемью стойлами для лошадей и тремя отсеками для карет.
Все стойла были заняты прекрасными, ухоженными лошадьми, этого более чем достаточно для двух карет в отсеках. Обе были из черного дерева, покрыты лаком, но на дверце одной красовался маленький герцогский герб. Другая была совершенно новая и принадлежала Дугласу.
Алано осторожно приблизился к конюшне, прислушиваясь к свисту, но не мог точно определить его источник. Из одного стойла внезапно появился юноша с вилами в руках.
Алано шагнул вперед. Согнув руки, он улыбнулся, подумав, получит ли он шанс попрактиковаться в боксе. Хотя это было давно, но он более чем охотно проверит свои навыки.
Его улыбка стала шире.
Глава 32
— Герцог Херридж слишком жадный человек, Саймонс. — Сара, пожалуй, впервые высказала свое личное мнение дворецкому.
Судя по выражению его лица, он не знал, как ей ответить.
— Думаю, он пошел бы на все ради богатства, — добавила она.
Сняв шляпку, Сара вручила ее Саймонсу и стала медленно снимать перчатки.
— Сожалею о своем участии в этом, леди Сара, — сказал дворецкий, взяв у нее шляпу и перчатки.
— Я говорю не о драгоценностях моей матери, Саймонс, а о других делах. В них вы тоже участвуете?
Она присмотрелась к Саймонсу. Этот человек, вероятно, знал о герцоге больше, чем кто бы то ни было.
— Я не уверен, леди Сара, — голос Саймонса был не громче шепота, — жадность или отчаяние заставляют вашего отца совершать эти поступки. Он, в конце концов, герцог, ему полагается жить определенным образом и демонстрировать некоторый стиль.
— У него нет денег. — Она время от времени задумывалась о доходах отца, о его настойчивом стремлении забрать из Чейвенсуорта все, что можно продать, но относила это к расточительности отца. Она никогда не думала, что он совершенно без средств. — Это так, Саймонс?
Тот не ответил, но его молчание было знаком согласия.
— И когда появилась возможность выдать меня замуж без всяких расходов, это, должно быть, казалось подарком небес.
Саймонс позволил себе слабую улыбку.
— Именно так, леди Сара.
— Он, возможно, не обрадовался задержке в процессе изготовления алмазов.
Саймонс взглянул прямо на нее.
— Не обрадовался, леди Сара.
— До такой степени, чтобы совершить какую-нибудь глупость, Саймонс?
— Его светлость такой, каков есть, леди Сара, но я с ним больше десяти лет.
Она молча ждала.
— За это время, леди Сара, он делал и хорошие дела, и те, о которых я сожалел. — Он поднял глаза к потолку. — Боюсь, это дело относится к последним.
Она сложила перед собой руки и смотрела на Саймонса, надеясь, что лицо не выдает ее чувства.
— Мой муж здесь, Саймонс?
Дворецкий смотрел на затейливый мраморный пол.
— Да, леди Сара.
— По собственной воле, Саймонс?
Он набрал в грудь воздух, потом выдохнул.
— Нет, леди Сара.
Она положила ладонь на его рукав, в первый раз она коснулась этого человека.
— Вы можете освободить его, Саймонс?
— Это стоило бы мне моего положения, леди Сара.
Она кивнула:
— Я знаю. Но есть и другие места, Саймонс, — сказала она. — Чейвенсуорт, например.
— Сомневаюсь, что его светлость позволит мне работать в Чейвенсуорте, леди Сара, — слабо улыбнулся Саймонс.
Он прав. Чейвенсуорт не станет для него приютом.
— Тогда мне самой придется убедить герцога освободить моего мужа. Его светлость дома?
— Да, леди Сара, но, полагаю, он одевается к вечернему визиту.
— Скажите ему, что я здесь, Саймонс. — Изменит ли ее появление его планы?
Она пошла по коридору к кабинету герцога. Она не была здесь несколько недель. За это время она вышла замуж, похоронила мать, обнаружила в Шотландии родственников и нашла восхитительную, упоительную любовь.
И все это произошло за несколько недель.
Она села в кресло с высокой спинкой у камина. Как странно, ее никогда не приглашали здесь сесть, она всегда стояла перед письменным столом отца, словно кающийся грешник.
Пока она ждала, ей пришло в голову, что освободить Дугласа проще простого. Нет никакой нужды в грубой силе, когда она сама обладает совершенным оружием.
Сара улыбнулась.
— Они наняли меня, чтобы чистить! — выдавил помощник конюха, когда Алано, схватив юнца за горло, прижал его к стойлу. Лошадь в стойле тоже перепугалась. — Я работаю в конюшне и не знаю, что происходит там. — Его испуганный взгляд метнулся к дому.
— Тут всегда были две кареты? — спокойно спросил Алано.
Мальчишка покачал головой.
— Вторая недавно появилась. Я никогда раньше ее не видел. — Вилы теперь валялись в стороне. Он дрожащей рукой указал на отсек, в котором стояла карета.
