— Полагаю, мое мнение не важно. Важно то, что думаешь ты.
— Какой ты умный, — похвалила мужа Люсинда. — Знаешь, у него очень стройные ноги, а глаза… Ах, они такие добрые, и в них столько неподдельной радости, когда он скачет, правда же? Думаю, он хорошо будет покрывать наших кобыл.
— Лучше, чем Сол? — недоверчиво спросил Уилл.
Люсинда протянула к нему руки и взяла его лицо в ладони.
— Мне недостает его так же, как и тебе, любимый. Но боюсь, Клеопатра не переживет, если мы их разлучим, — не говоря уже о моих тетушках.
Уилл понимал, что жена права. Тетушки всерьез взялись за программу разведения чистокровных лошадей. И было совершенно ясно: примерно через год один из отпрысков Сола сможет участвовать в скачках. Более того, все, кто хоть сколько-нибудь разбирался в скачках, не сомневались: такое зрелище нельзя пропустить. И он, Уилл, конечно, не будет ссорить Люсинду с тетушками только потому, что ему недостает его жеребца.
Герцог снова посмотрел на жену и на ее растущий живот. И тут же улыбнулся. Столько всего произошло за последний год, что даже не верилось… Временами ему казалось, что все это сон. Ведь он теперь любил и был любимым, а когда-то он считал, что это невозможно. И вот что удивительно: мир для него от этого не перестал существовать, — напротив, стал еще более ярким и прекрасным.
Отношения Уилла с коринфянами претерпели существенные изменения, и это нисколько его не огорчало. Теперь его жизнь стала настолько полной, что он уже не был прежним Железным Уиллом, пытавшимся сбежать от своих демонов по ложной дороге.
Теперь он нашел правильную дорогу и обрел благословенный покой рядом с Люсиндой.
Его жена поднесла руки к губам и тихонько вздохнула.
— Ты уверена, что тебе не нужно кресло? — снова спросил Уилл.
— Нет-нет. — Люсинда покачала головой. — Твоя мать и лорд Пайнхерст прибудут с минуты на минуту. И мне бы не хотелось встречать их, сидя в кресле.
На это потребовалось время, очень много времени, — но Уилл и его мать постепенно вновь обретали утраченную когда-то любовь друг к другу. Уилл не мог бы сказать, что полностью забыл прошлое, но он уже пытался это сделать. Они вместе пытались.
— Они собираются пожениться? — спросила Люсинда. — А ты хочешь, чтобы они поженились?
— Да, хочу, — ответил Уилл, сам удивляясь своему ответу. — Только пойми меня правильно. Разумеется, нашей семье нужен еще один тупоголовый мужчина, но, похоже, что они нравятся друг другу. Хотя, конечно, я не судья в подобных вещах.
— У тебя самое нежное сердце на свете!
— Кстати, насчет тупоголовых мужчин, — перебил жену Уилл. — Интересно, где же мой братец?
— Репетирует предложение руки и сердца на Серендипити.
Уилл с недоумением посмотрел на жену.
— Какое отношение моя призовая кобыла имеет к предложению руки и сердца? И зачем это Майклу?
— Он собирается просить руки леди Марии, но только после того, как поговорит с тобой, — ответила Люсинда, и глаза у нее радостно засияли. — Он уедет в Лондон, как только родится наш ребенок, так что, пожалуйста, поговори с ним. Ты был так занят сбором урожая, что у него просто не было возможности поговорить с тобой на эту тему.
— Но зачем же говорить со мной? Что я знаю о настоящем ухаживании и предложении руки и сердца?
Люсинда посмотрела мужу прямо в лицо, и Уилл понял: этот день им не удастся прожить без слез.
— Потому что ты — его брат! К тому же теперь самый настоящий герцог.
— Люсинда, не плачь. Я поговорю с Майклом…
— Просто я так горжусь тобой… Ты так много сделал для Майкла и для матери. Но особенно — для самого себя. — Тут слезы медленно покатились по щекам Люсинды.
Она снова посмотрела на Тора, а тот вытянул длинную шею над изгородью и уткнулся носом в ее округлый живот.
— Скажи мне, любимый, что ты счастлив так же, как и я.
Уилл протянул руку и потрепал огромного коня по голове.
— Конечно, счастлив, моя любимая. Даже гораздо больше, чем ты.
