не удалось и отстоять тебя у них.
Я хотел сделать тебя своим наследником и, казалось, уже договорился, но ты неожиданно был отдан на заклание. Я всего лишь хотел, чтобы ты был моим наследником, а получилось вот так… Мы пытались наладить с тобой связь, но безрезультатно. И через год после этого Анна покинула нас. Иногда приезжает, но официально она постоянно в командировках…
Поверь, я не желал тебе зла, когда, ударив под дых, отправил в темную комнату. У меня по отношению к тебе исключительно чистые помыслы. Я не собираюсь тебе как-то вредить. Наоборот, я готов всецело тебе помогать. Людьми, информацией, деньгами…
– Кругом обман… – устало выдохнул я и сел в кресло. Я понял, что он не врет мне. – И зачем я только сюда приехал? Не лучше ли было бы оставаться в Китае?
– Арсений, – тяжело дыша, сказал дед, – мне все равно, что сейчас было. Ты мой внук. Я тебя люблю. Больше никаких тестов. Ты показал, что достоин. Прошу тебя, не обижайся на меня!
Я хотел было послать его, но внутри меня заговорил Советников. Пример отца, который я наблюдал, подсказывал: даже проигрывая, побеждай! Твои личные симпатии ничего не стоят, если на кону стоит жизнь!
– Мне нужны и собаки, и люди! – уверенно заявил я, отбросив негатив. Дед явно был рад это услышать. С него словно груз сняли. – И да, мне нужна моя одежда.
Странно было то, что после применения техники у меня ничего не болело. Но от деда я возвращался в плохом настроении. Почти полтора дня я провалялся без сознания, а у меня еще назначена встреча с отцом по обсуждению организации вечера. Вот только не это меня расстраивало. Расстраивало, что я тупица. Как я мог так расслабиться?! С чего решил, что здесь что-то изменится для меня в лучшую сторону?! Дурак и дубина!
С отцом и Тимофеем я просидел почти до одиннадцати вечера. Единственной приятной новостью для меня оказалось, что Писаник все же позвонил и дал согласие на еще одну встречу. Наконец-то, а то я уже смирился с тем, что он мне отказал.
Спать я ложился только с одной мыслью: я очень расслабился, нужно наверстывать.
Глава 18
– Ну что же, это очень хорошо. Даже неожиданно хорошо. Мне кажется, вы стали понимать мой предмет гораздо лучше, чем некоторые мои студенты с выпускных курсов, – сказал академик Юрьев, читая мое небольшое эссе на вольную тему.
Юрьев был одним из наемных специалистов, которых мне нашла моя классная руководительница. Он преподавал философию права. Умнейший мужчина, но из простых, хотя верен. Многие клановые хотели бы оказаться на его месте. Едва начав работать с ним, я был очень сильно удивлен тем, что он тратит свое время на дополнительные занятия со мной. Не та я величина. Не наследник рода и уж точно не обладаю большими связями, чтобы от отношений со мной можно было ожидать какую-либо мгновенную выгоду.
А вообще, подробней изучив биографии преподавателей, которые прибывали в лицей, я понял, что тут что-то нечисто. И особенно нечисто с моей классной. Преподаватели, с которыми она меня свела, за день зарабатывали больше, чем она за месяц, и тем не менее общались с ней очень уважительно, невзирая на статус и возраст. А если учесть, что официально девушка не имела отношения ни к какому роду или клану, то у меня складывалось совершенно неоднозначное мнение о ней.
Да, я ничего не знаю о ней и о ее родителях. Возможно, кто-то из ее родственников обладает нужными знакомствами, и она просто этим пользуется. Вот только этого явно недостаточно. Мало того что девушка имела авторитет у преподавателей, которых она непонятно откуда знала, были еще странности, заметные невооруженным глазом. Например, она не раз ссорилась не только с директором, но и как-то могла отстоять свой класс перед Богряниным, который был прямо-таки звездой лицея.
– Спасибо, – спокойно ответил я Юрьеву. – Я просто читаю ту литературу, которую вы мне порекомендовали.
– В таком случае продолжайте читать, – сказал мужчина и встал, пряча мое эссе в свой портфель. – На следующее занятие меня не ждите. Дочитайте всю заданную литературу, а когда закончите, позвоните мне. Тогда и обсудим все с самого начала. Так будет больше толку.
– Хорошо.
Я встал и пожал протянутую мне для прощания руку. Проводив его до двери, я дождался, пока он выйдет и с глухим рыком выдохнул, после чего с трудом добрался обратно и плюхнулся в кресло. В висках опять начинало ломить.
«Гребаные Зимины! – думал я. – Решили меня усовершенствовать… А про дозировку забыли! Опять кровь из носа пошла!» Достав из кармана платок и отложив в сторону книгу, которую держал в руках, я откинулся в кресле и прикрыл глаза. Головная боль накатывала быстро, сковывала мою черепушку, словно тисками, и практически так же быстро заканчивалась. Но вот кровь из носа сама по себе идти не перестанет. Такое уже было однажды, и, судя по всему, это своеобразная защита организма от перегрузок.
Информация, которая словно бы сама собой появлялась у меня в голове, была настолько разнородна и не структурирована, что я мог только костерить своих родственников по матери. У меня возникали знания по языкам, по философии права, по вооружению боевого робота «Панцирь-С» и, что особенно меня удивило, по музыкальной литературе и, кажется, сольфеджио. Почему так много всего и зачем оно мне, я не знал. Во всяком случае, без знаний по музыкальной литературе я бы точно мог обойтись.
Примененное мною целительское воздействие работало достаточно медленно, мне все еще не хватало опыта, но постепенно мне становилось легче.
– Арсений, у вас кровь? Вам плохо? – неожиданно прозвучало у меня над головой.
Я открыл глаза и увидел пышный бюст склонившейся надо мной классной руководительницы.
– Спасибо, Мария Николаевна, все хорошо, – сказал я.
– Но у вас кровь? – продолжила настаивать учительница, еще ближе склонившись ко мне.
– Все хорошо, – быстро сказал я, отводя взгляд. – Давление поднялось… Но я уже сам себя исцелил.
Девушка, казалось, уже сама стала понимать, что действует на меня особым образом. И судя по всему, ей это нравилось. Наверняка я сказать не мог, так как ментальные техники я к ней не применял, как бы мне этого ни хотелось.
Не знаю, почему так, но мне нравилось в ней все. И то, как она выглядит, и то, как она себя ведет. Мне казалось, я готов вечно слушать ее голос. Прежде я был уверен, что в чем в чем,
