- Утро вечера мудренее, - не особо убежденно согласилась фея, и они покинули пещеру.
Посреди облюбованной Вланкой поляны уже пылал костер, вокруг которого расположилась достаточно странная троица. Человек-альбинос, во весь рост растянувшись на траве, читал какой-то свиток; синяя кошка, вполне годная в компанию землеройкам и цветочным эльфам, полировала лапкой кнопки магнитолы; крылатый каменный бульдог просто сидел у костра и смотрел на огонь.
- Здравствуйте, - парень поднял глаза от свитка и обвел вновь прибывших анализирующим взглядом. – Вы тоже с фениксом обломались? – угадал он.
- Перо с макушки, - сокрушенно призналась фея.
- Представляете – я за тем же!
- А он лысый, - с досадой сообщила Лара.
- Я знаю. Мы там уже были, - кивнул парень. – Милости прошу к нашему костру. Может, и с птицей что-нибудь придумаем.
Путники приняли приглашение, и вскоре речь зашла о том, кому зачем нужен феникс.
- Чисто научный интерес, - помахал свитком альбинос. – Хочу попробовать одно старинное заклинание. Даже не представляю, что получится. То есть, не очень представляю. А вам перо зачем?
- А я хочу вылечить одного человека, - задумчиво проговорила фея. – Избавить от проклятия, которым справедливо наградила его моя наставница.
- За что? – удивился парень. – И если справедливо, то зачем проклятие снимать?
- За жестокость и бессердечие. А зачем снимать… Мне его очень жаль. Безумно жаль. Если бы вы его знали, вы бы, наверное, меня поняли, - фея с трудом подбирала слова. – Это умный, могущественный маг, красивый, по-своему благородный человек. Он мог бы сделать очень много хорошего, если бы захотел. А его жестокость – как болезнь. Нельзя за болезнь наказывать болью, ее надо лечить. Он смог бы снять проклятие, внутренне изменившись, но он не хочет или не может. И если перо феникса поможет изменить его характер, дать ему нежное любящее сердце…
- Может быть, может быть, - перебил помрачневший вдруг альбинос. – Откуда вы, говорите, пришли?
- Мой дом на Вересковой равнине, в лесу, достаточно далеко отсюда. Его особняк совсем рядом – почти соседи. Только вот фениксы у нас не водятся, - улыбнулась собеседнику Лара, сочтя его мрачность отражением собственной печали.
- Да, не водятся, - протянул тот. – Пожалуй, всем нам пора спать! – твердо заключил он. – Глядишь, завтра феникс возродится и обрастет перьями. А не возродится сам – мы поможем.
«Разве так можно?» - собиралась было возразить фея, но глаза неудержимо слипались, мысли путались, и вскоре все на поляне крепко спали, кроме альбиноса.
- Великий Хаос! – с досадой воскликнул он и швырнул свиток на землю, нервно прошелся по поляне, стукнул кулаком по стволу дерева. Тот с треском расщепился, и магу пришлось подпирать падающее дерево плечом, искренне извиняться перед ним и его обитателями и восстанавливать ствол. Благо, он знал нужные заклинания.
Вэйланна Черный Факел
Знай, что смерть твоя – это жизнь моя…
«Король и Шут».
Перо я достал следующим же утром, выменяв его у феникса на патентованное средство для ращения перьев. Мгновенно обросший старичок на радостях не только согласился отдать одно перышко и спеть пару трелей под запись, но даже передумал возрождаться, забросив вязание, и отправился в гости к родственникам на северный континент. Кто бы мог подумать, что перья так влияют на самочувствие. Или на самооценку?
Снерг и Вланка не очень поняли, каким ветром перемен занесло их к Замковым горам, и подумывали о возвращении, но одно воспоминание о полуночной синице заставило Снерга навсегда отбросить эту мысль. Он уже привык спать в тишине.
К вечеру я собрал Бумажный Меч и отнес Бешеному взамен энергетического. Бумажный меч против огненного. Даже смешно.
Теперь на сегодняшний вечер оставалось всего одно дело. Надо сказать, самое странное, зато вполне совместимое с дружеским чаепитием в особняке Властелина Корэна.
- Слушай, Корэн, здесь феи поблизости не водятся? – ненароком поинтересовался я за чашкой зеленого чая.
- Живет тут одна, в лесу где-то. Только я ее давно не видел. А тебе зачем? Тебе Винден не хватило?
- Да так, любопытно.
Корэн приложил ладонь к моему лбу.
- Жара нет. Даже наоборот – руку можно отморозить, - удивленно отметил он. – Ты ничем не отравился? Может, тебя заколдовали?
- Почему это?
- Чтобы ты про фей спрашивал… При твоем к ним отношении! Плюс посудина эта.
- Это ваза, и, кстати, очень красивая. Уже нельзя лучшему другу вазу подарить.
- Это ж-ж не спроста, - ответил Корэн перенятой у меня же фразочкой. – С ней что-то не так? Если проклятие – лучше сразу предупреждай.
- Нет на ней проклятия. Обычная ваза.
- Я же чую, что не обычная. Обычную ты и не принесешь.
- Ладно, ладно, необычная. Но только по происхождению. Вся ее необычность в прошлом.
- А почему мне? Почему не Бешеному, например?
- Поверь на слово, это именно твоя ваза. Она ничьей больше быть не может. Не нравится – можешь разбить.
- Нравится. И портрет на ней симпатичный. Где-то я уже эту девушку видел. Но все-таки, почему она именно моя?
- У тебя в замке вазы есть?
- Есть.
- Такая есть?
- Нет.
- Теперь будет. Цветочки поставишь.
- Ладно, пусть будет, - смирился с моей тайной Корэн.
- Только не подари никому и не продавай. Если захочешь, можешь разбить, - для окончательной ясности повторил я.
- У нее душа есть, да? – догадался он. – И ты мне ее сдаешь на хранение, чтобы она ненароком не выбралась.
- Вроде того, - я вздохнул с облегчением. Правдой оперировать мне куда проще, чем придумывать откровенную ложь. В конце концов, воскрешение Лары действительно было бы очень не к месту, и кому же, как не Корэну, быть хранителем ее души.
Помощники Черного Огня
- Что ты делаешь? – спросил Бур, с неподдельным интересом глядя на сидящего на ковре Мика. Рядом с тем были аккуратно разложены черные, покрытые марлей брюки, соседствующие с электроплиткой, на которой подпрыгивал кипящий чайник.
- Глажу Люнины брюки, - ответствовал лис, подцепив чайник с плитки, подержал его пару секунд на весу и принялся орудовать им как утюгом.
- Можно вопрос?
- У всех, кто приходил до тебя, а было их не меньше двенадцати, возникало сразу три вопроса: откуда у Люны брюки, если он от рождения ходил в килте, почему их глажу я и почему именно чайником. Ты исключение?
- По-моему, нет, - слегка опешил Бур.
