– Ну что? Вот и собралась большая и дружная семья, – потом отсалютовала Марку отдельно. – И садовник в придачу!
Он зло скрипнул зубами и исподлобья взглянул на Нейта:
– Ты ей сказал?!
– Расслабься, – он закатил глаза и вновь обратился к Лидии. – Так что в этом скромном доме горит? Скажу честно, в такие моменты мне плевать, пусть это будет даже змеиное вино.
Бабушка беззвучно указала на верхний ящик возле вытяжки.
– А жаль, что это не змеиное вино. Я бы попробовал, – он вытащил бутылку виски и четыре стакана, которые расставил перед нами на столе. Потом не спеша прошел по всем собравшимся и каждому налил несколько глотков янтарного напитка. Я молча наблюдала за ним, попивая в сторонке свою воду.
Я ударила стаканом о столешницу немного сильнее, чем мне бы того хотелось. Все моментально обернулись на меня, а я не сводила взгляда с бабушки.
– Когда ты собиралась мне рассказать? И собиралась ли вообще?
– Не было подходящего…
– Да ладно! – перебила я ее. – Было полно подходящих моментов! Например, когда я упала со своего первого велосипеда. Можно же было сказать: «Ах, Эвелин, не плачь. Знаешь, мой сын Нейтан уже отметил свой двухсотлетний юбилей». Или вот еще, когда в средней школе меня избили за то, что я перекрасила волосы в черный, почему не сказала: «А вот когда я была графиней, черный был в моде!» Ну и напоследок, когда умер дедушка, было бы вполне уместно рассказать, что в один ужасный день могут объявиться и другие родственнички!
Выпалив эту тираду, я без сил свалилась на свой стул и отпила глоток виски. Внутри потеплело, но мысли всё еще бегали, как перепуганные зайцы. Чтобы их успокоить, пришлось выпить еще глоток. Так и спиться недолго!
– Я всю жизнь бежала от своего прошлого, – прошептала Лидия. – Старалась не вспоминать обо всём, что случилось. Хотела быть как все, иметь нормальную семью. Но мы те, кто мы есть.
– Позволь спросить, а ты хоть моя бабушка? – я замялась, подбирая слова. – Понятно теперь, что не родная. Но мы хоть как-то связаны?
– Да, связаны. Всё, что я рассказывала тебе раньше, было правдой. Твоя мать была мне далёкой праправнучкой.
– И как так получилось, что ты… Кто ты вообще? Вампир? Ты же говорила…
Пришлось осечься, чтобы не выболтать лишнего. Хотя если скелеты начали выпрыгивать из шкафов, то и мой, скорее всего, не останется в стороне. Но у меня была надежда, что даже недолгое сохранение тайны может оказаться преимуществом в решающий момент.
Марк не сводил с меня задумчивого взгляда, ловя каждое слово. Казалось, он изучал моё лицо и впитывал нахлынувшие на меня эмоции. Но вот его выражение лица я не могла прочесть. Меня это настораживало. Как и то, что он не притрагивался к выпивке, в отличие от Нейтана. Темноволосый уже осушил свой стакан и тянул руку за новой порцией.
– Давай я расскажу нашу маленькую семейную историю. А матушка поправит, если я что-то забуду упомянуть.
Нейтан призадумался, явно подбирая слова или растягивая паузу.
– Наш почтенный отец семейства, покойный граф Эдвард Гилфорд, был скверным человеком с огромным состоянием. Все владения нашей семьи занимали обширные виноградники с годовым доходом, исчисляемым по тем временам в сотни тысяч золотом. Но, как и для любой работы, он привлекал рабов. Он выкупал их кораблями, сотнями душ. Целые семьи свозили для каторжного труда на виноградники нашей семьи – мужчин, женщин и детей. Иногда рабы даже не доезжали до рыботоргового рынка, их выкупали представители графа сразу и оптом, как скот. Не смотри так на меня, – едко проронил Нейтан, глядя на меня исподлобья. – Я не выбирал, в какой семье родиться. Да и тогда это мне казалось естественным положением вещей. Понятное дело, что ни о каких нормах труда тогда и не слышали. Они впахивали от заката до рассвета, и стар и млад. За любое неповиновение – сразу кнут. Если провинность страшнее – смерть. На их места брали новых, особо не заботясь о людских жизнях.
Я закусила губу и отвернулась, стараясь не встречаться взглядом с Лидией или Нейтом. Странно, теперь, находясь с ними в одном помещении, я видела семейное сходство. Такие же очерченные скулы, острый правильный нос. Нейт удивительно был похож на неё, намного больше, чем я.
– В тот год зима выдалась суровой, многие погибли от болезней. На их место привезли несколько семей гаитянских рабов, выкупленных с невольничьего рынка. Как я потом услышал, какое-то время этих рабов держали вместе с другими, которые так и остались продаваться, не найдя такого завидного оптового покупателя. Через несколько дней после их прибытия на виноградники отцу сообщили, что среди рабов происходит что-то не очень хорошее. Они погибали один за другим. И не от мора или оспы. Грешили на волков. Мол, волки пробираются в бараки под покровом ночи, утаскивают людей и… В общем, ты уже поняла, что животные к этому были непричастны.
Он сделал глоток из стакана, ни капли не поморщившись. Затем помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями. Или вспоминал подробности этой давней истории. Интересно, спустя двести лет, всё ли он помнит? Или у вампиров в принципе не бывает склероза?
– Маршалы лишь разводили руками в бессилии, а жертв становилось всё больше, – продолжил он через пару минут. Никто не пошевелился и не произнёс ни слова, даже Марк. Казалось, высокий вампир понимал, что эту историю должен рассказать не он. – Однажды ночью меня разбудил неясный звук, крики. Отца тогда дома не было. Он и мой старший брат Оливер уехали в соседнее имение. Были лишь матушка, я да Марк с сестрой. Вспоминая ту ужасную ночь, я вижу лишь кровь, так много крови, что в ней можно было купаться. Их было несколько. Наверное, самые сильные. Мужчины-рабы, которые пришли поквитаться с господами, отомстить за всё зло, причинённое им. Слуг убили первыми. Мы старались спрятаться в подвале, но и нас нашли. Тогда я приказал сестре Марка, Лире, уходить через узкий подземный ход. Но мы уйти не смогли. Обращение я помню смутно, как страшный сон. А следом нахлынула жажда, такая сильная, будто лихорадка. Меня выворачивало наизнанку несколько часов, пока я боролся с желанием убивать. Но так некстати вернувшиеся отец с братом оказались моими первыми жертвами. Скажи, матушка, ведь ты именно за их смерть так меня возненавидела?
Последние слова Нейтан проговорил, со злобой глядя на Лидию. Но кроме злобы было в его глазах и еще кое-что – горечь утраты. Она подняла несмелый взор на сына, и по щеке стекла одинокая слеза.
– Ты превратился в чудовище, – резко произнесла она, будто полоснула ножом.
– Это я и без тебя знаю, – заартачился Нейт. – И поверь, первые несколько лет меня преследовала тень этих убийств, как и сами жертвы. Постепенно, когда жертв становилось больше и теней тоже, я научился их не замечать. Сейчас же их вообще нет. Похоже, я достиг совершенства. Ты так не думаешь?
– Я думаю, что, когда я столько лет старалась забыть о твоем существовании, это было правильно.
– Но ты ведь знала, что я еще здесь. Хожу по той же земле, что и ты, дышу этим же воздухом. На самом деле ты боялась меня, как боишься и сейчас. Поэтому и сбегала столько раз. Ты знала, что я приду мстить за то, что ты сделала с Лирой!
