Книга Худеющий - Стивен Кинг

Они прибыли в Бангор во второй половине дня. Джинеллисвернул к автозаправочной станции и заправился горючим до отказа. Заодноспросил, как проехать к месту встречи. Билли обессилено сидел в машине.Джинелли с явной тревогой посмотрел на него, садясь за руль.

— Уильям, как ты себя чувствуешь?

— Сам не знаю, — ответил он. Потом передумал. — Нет. Плохо.

— Сердце барахлит?

— Да. — Он подумал о полуночном докторе Джинелли, которыйговорил что-то про калий, электролиты… что-то насчет причины смерти КаренаКарпентера. — Мне нужно что-то с калием. Ананасовый сок, бананы или апельсины.— Сердце вдруг пустилось в беспорядочный галоп. Билли откинулся на спинкусиденья и закрыл глаза: ждал — наступит ли смерть. Наконец буря утихла. — Целыйпакет апельсинов, — добавил он.

Впереди как раз находился магазин. Джинелли припарковалмашину.

— Я сейчас, Уильям. Держись.

— Порядок, — пробормотал Билли и задремал как толькоДжинелли вышел из машины. Тотчас увидел сон. Во сне перед ним был его дом вФэйрвью. Стервятник с гниющим клювом опустился на подоконник и заглянул в окно.Изнутри послышался чей-то крик.

Потом его встряхнули за плечо и он проснулся, вздрогнув.

— А!

Джинелли откинулся на спинку сиденья и шумно выдохнул.

— Боже мой, Уильям, ты меня так не пугай!

— О чем ты?

— Я подумал, что ты умер. На, держи. — Он положил пакетапельсинов на колени Билли. Тот начал раскрывать пакет костлявыми пальцами,напоминавшими паучьи лапки, но ничего не получилось. Джинелли карманным ножомвспорол пакет, потом разрезал апельсин на дольки. Билли сначала ел медленно,словно выполняя долг, потом увлекся. За последнюю неделю или чуть раньше у негоопять появился аппетит. Сердце, похоже, успокоилось окончательно, восстановилсянормальный ритм. Но, возможно, ему просто казалось так.

Съев первый апельсин, он взял у Джинелли нож и разрезалвторой.

— Получше? — спросил Джинелли.

— Да. Гораздо. Когда мы отправимся в парк?

Джинелли подрулил к бровке тротуара, и Билли увидел поуказателям, что они были почти на углу Юнион-стрит и Уэст Бродвей. Шелестелилистья на деревьях под легким ветерком, двигались тени на мостовой.

— Приехали, — просто сказал Джинелли, и Билли почувствовал,как холодок пробежал по спине. — Ближе подъехать невозможно. Я тебя могвысадить в центре, но ты бы привлек внимание.

— Да, — сказал Билли. — Дети — в обмороке, у беременных —выкидыши.

— Да и пойти трудно тебе было бы, — мягко сказал Джинелли. —Ладно, все это не имеет значения. Парк прямо у подножия этого холма, четвертьмили отсюда. Выбери там скамеечку в тени и жди.

— А ты где будешь?

— Неподалеку, — ответил Джинелли и улыбнулся. — Буду следитьза тобой и на тот случай, если появится девица. Если она когда-нибудь приметитменя раньше, чем я ее, Уильям, мне больше никогда не придется менять сорочку.Ты понял?

— Да.

— В общем, буду держать тебя под наблюдением.

— Благодарю тебя, — сказал Билли, хотя сам не знал, чтоименно имел в виду. Конечно, он испытывал признательность к Джинелли, ночувство было странным, трудным, вроде той ненависти, которую временамииспытывал к Хаустону и жене.

— Пор нада, — ответил Джинелли и пожал плечами. Оннаклонился, обнял Билли и крепко поцеловал его в обе щеки. — Будь жестким ирешительным со старым ублюдком, Уильям.

— Буду, — пообещал Билли с улыбкой и выбрался из машины.Потрепанная «Нова» укатила прочь. Билли смотрел ей в след, пока она не скрыласьза углом в конце квартала. После этого направился к холму, раскачивая пакетапельсинов в руке.

Он едва заметил маленького мальчишку, который внезапноперелез через забор и бросился бежать по двору дома. В ту ночь этот мальчик проснетсяот кошмара с криком. В его сне огородное пугало с развевающимися волосами начерепе будет гнаться за ним. Бросившаяся на его крик мать услышит словамальчика: Оно хочет заставить меня есть апельсины, пока я не помру! Есть их,пока не помру!

Парк был широким, прохладным и тенистым. Сбоку группадетишек карабкалась на гимнастические лесенки, скатывалась с горок. Подальшемальчики командой играли в мяч против девочек. А вокруг прогуливались люди,запускали воздушных змеев, жевали конфетки, пили кока-колу. Типичная картинкаамериканского лета последней половины двадцатого века. На мгновение Биллиощутил теплоту к ним и ко всей этой картине.

Не хватает только цыган, подсказал внутренний голос, и сновахолодок пробежал по спине, посеяв мурашки на коже. Билли скрестил руки накостлявой груди. Нужны цыгане, разве не так? Легковые машины-универсалы снаклейками на ржавых бамперах, трейлеры, фургоны с намалеванными картинами,потом Сэмюэл с булавами из кегельбана и Джина с рогаткой. И тут же все сбегаютсяпоглазеть, увидеть жонглера, попробовать стрельнуть из рогатки, погадать,добыть микстуру или мазь, договориться с цыганкой насчет постели — или, нахудой конец, помечтать об этом, понаблюдать, как собаки рвут друг друга начасти. Потому все и сбегаются — уж очень странное зрелище. Конечно же, намцыгане нужны. И всегда были нужны.