висках, он резко сел и прощупал грудь под инициационными одеяниями. На том месте, где должна была быть глубокая рана, лишившая его жизни при посвящении в сектанты, остался лишь грубый рубец шрама. Память подсовывала все новые воспоминания, сбивая с толку и без того дезориентированного марийца. Он вспомнил, как шел путем Умирающего, отвечая на вопросы и вкушая мертвую плоть. Вспомнил, как истекал кровью, сочащейся из раны оставленной церемониальным ножом. Вспомнил, как умер, глядя на пятерых сектантов, переговаривающихся между собой… Точно, при посвящении за ним следовали только четыре сектанта. Последний подошел к окончанию?
"Ничего не помню. Он что-то говорил мне, но я ничего не расслышал. И разглядеть его толком не получилось, только странную мантию… Остальные на него не обращали внимания, возможно… Нет, не понимаю", — думал Ачек, стараясь расслышать собственные мысли через шум крови в ушах. Он откинулся назад и растянулся на сырых камнях. Боль понемногу уходила, уступая место зудящей слабости, но рассудок бился в истерике, будто пытался расколоть череп шпиона изнутри.
И что дальше? Получается, он прошел путем Умирающего и теперь состоит в секте смертепоклонников. Но рядом никого не оказалось, к тому же с толку сбивал шрам на груди — раны так быстро не заживают. "А быстро ли? Сколько я уже здесь валяюсь? Смог бы я протянуть столько времени, чтобы затянулся столь глубокий порез, без еды и воды?"
Число вопросов возрастало с огромной скоростью. Ачек привык выполнять приказы, следовать строгим инструкциям, а не ломать голову над заведомо непознаваемыми вещами. Впрочем, если продолжать лежать, то ответы так и не появятся.
С хриплым стоном мариец приподнялся, но замер на половине движения, изумленно уставившись перед собой. Рядом с ним, обнимая свои колени, сидела щупленькая девочка и с интересом рассматривала замотанного в инициационные тряпки юношу.
— Смотри, принцесса, — он очухался, — озабоченно пробормотала она и тут же расплылась в широкой улыбке. — Ой, хорошо-то как! Сейчас притащу его старикашке, вот он обрадуется! Они говорят, мол, давно Мелкая владыке ничего не подносила, мол, Мелкая бесполезная! Пусть выкусят, сейчас я этого красавчика доставлю и… И пусть выкусят!
Девочка спрятала лицо в руках, притворяясь плачущей, а затем внезапно расхохоталась и, выхватив украшенный цветастыми ленточками кинжал, ловко заскочила за спину полулежащего Ачека. Он не успел опомниться, как почувствовал прохладную сталь у своей шеи, однако последнего смертоносного движения не последовало. Он осторожно приподнял голову и посмотрел на склонившуюся над ним маленькую сектантку.
— Я тут подумала, — слишком сильно растягивая слова, произнесла она. — И три вопроса у меня к тебе появились. Принцесса считает, что надо бы спросить. Ну, так слушай. Во-первых, ты чего тут в этих шмотках развалился? Во-вторых, сколько ты весишь? На вид-то щуплый, а потом окажется, что тащить тебя на себе — надорваться можно. Лучше сразу скажи, я тебя на ровные части поделю.
— А третий? — судорожно сглотнув, спросил Ачек.
"Идиот, — мысленно похвалил он себя. — Весьма уместный вопрос".
— Что "третий"?
— Ты сказала, что у тебя появились три вопроса. Какой третий?
— Не говорила я такого! — нахмурилась девочка. — Принцесса, ты слышала? Она тоже не слышала! У-у, врунишка!
"Невменяемая какая-то, — с горечью подумал молодой шпион. — Но, очевидно, из смертепоклонников. Раз больше никого нет, она — моя единственная зацепка. Ладно. Сумасшедшим, как говорится, надо подыгрывать".
— Хорошо, тогда я отвечу на два твоих вопроса, — примирительным тоном ответил По-Тоно, на всякий случай приготовившись перехватить руку с кинжалом. — Я одет в инициационные одежды, потому что прошел путем Умирающего и еще…
— Ух, ты! Он что, из наших? Я не знаю, — меняя голос, затараторила девочка. — Может, не надо его тогда убивать? Надо, надо! Какая разница, владыка будет рад! А вдруг будет правильнее его оставить, чтобы он помогал владыке пожинать урожай? Он, кажется, сильный, сильнее Мелкой… Может, может. И симпатичный, а значит, владыка будет рад его смерти. При чем тут его внешность? Владыка ценит силу и ум!
Тоскливо предположив, что лучше бы она сразу его прирезала, Ачек стал искать способ прервать ее бесконечный спор с самой собой.
— Послушай, — пришлось повторить трижды, прежде чем она наконец посмотрела на него, удивленно захлопав ресницами. — Может, хотя бы представимся друг другу?
Девочка снова расплылась в широкой улыбке, затем как-то резко посерьезнела. Разочарованно скривилась, мечтательно закатила глаза, грустно вздохнула… Ее эмоции сменяли друг друга с поразительной скоростью, но, в конце концов, она вернулась к привычной широкой улыбке и, недолго думая, перепрыгнула через Ачека и снова села рядом с ним, обняв свои худые колени. При этом она держала свой кинжал за одну из разноцветных ленточек, покачивая им из стороны в сторону.
— Ой, ну где мои манеры! Меня зовут Тормуна Ана. Еще меня зовут Мелкая. Наверное, потому что я мелкая. По-разному зовут, — быстро проговорила она и, преисполненная неподдельного восхищения, сунула шпиону под нос кинжал. — А это — принцесса На-Резка!
— На-Резка? — Ачек не смог не улыбнуться забавной игре слов с женской формой марийской фамилии. — Так она из Марии, моя землячка. Мое имя Ачек По-Тоно.
— Вот и славно, Ачек! — девочка вся сияла от радости. — Тогда ты должен подчиняться свой принцессе! Слушай же ее приказ: ляг и расслабься, мы тебя убивать будем!
— Постой! Я же прошел путем Умирающего, я теперь один из вас.
— Ага, вроде того. И что?
— Меня незачем убивать, я могу быть полезен владыке.
Вздохнув, Тормуна пожала плечами и с противным хихиканьем снова заскочила Ачеку за спину. Мариец был слишком слаб и ошеломлен, чтобы сопротивляться быстрой и ловкой девчонке.
— Да погоди же ты! — закричал агент Тайной канцелярии.
Он зажмурился и рефлекторно заслонился руками, откинув полы инициационных одеяний. Удара не последовало. Ачек осторожно приоткрыл глаза и первым делом увидел изумленное личико Аны, которая задумчиво постукивала себя по подбородку лезвием кинжала.
— Ну и что это такое? — задумчиво спросила она. — Принцесса На-Резка, ты знаешь? И я не знаю. У старикана под повязкой такая же штуковина спрятана. Может, отрежем ее и принесем ему? А целого человека не судьба притащить? Но он же тяжелый… Так сам же пойдет. А ведь и правда…
Дальнейшие рассуждения сумасшедшей По-Тоно уже не слышал. Он недоуменно смотрел на свою правую руку, на которой дряблая темно-серая кожа облепляла иссохшие мышцы. Костлявая конечность больше подошла бы трупу, но не живому человеку, каковым считал себя Ачек. Он осторожно помахал кистью, пошевелил каждым пальцем по отдельности, сжал и разжал кулак. Несмотря на жуткий вид, рука слушалась его и даже чувствовала прикосновения.
Еще больше откинув полы церемониальной одежды, шпион
