О чем поют воробышки В последний день зимы…
«Кафедра специальности Института Специальных Технологий достигла соглашения о допуске студентки Самохиной А. к досрочной защите диплома. Место проведения экзамена — актовый зал, время — пятнадцатого апреля в двенадцать ноль-ноль».
х х х
— Итог заседания кафедры, — сказал Фарит в телефонной трубке. — Ты готова, Саша. Именно сейчас ты в отличной форме.
— А что сказал Дмитрий Дмитриевич? — Сашка стояла у телефона-автомата на первом этаже, прислонившись лбом к холодному пластику.
— Высказал особое мнение, — в голосе Фарита ей послышалась легкая насмешка. — Но большинством голосов кафедра решила тебя допускать.
— А я, — Сашка на секунду запнулась, как ребенок, придумывающий дразнилку, — а я… Я, как Пароль, реализую свою свободу. И по своей воле выберу доучиваться еще год! — она услышала, как голос наполняется уверенностью, а потом и торжеством. — И никто не сможет меня принудить. Даже ты.
— Хорошо, — сказал он после паузы. — Тогда подойди в деканат, прямо сейчас, и напиши заявление. Правила есть правила.
Сашка стояла несколько секунд, слушая тишину в трубке. Она не ждала, что он так легко уступит.
х х х
Она наткнулась на Костю у входа в общагу — тот выбежал из переулка, ведущего на улицу Сакко и Ванцетти, и на нем не было лица.
— Саш, ты не видела Лизу?
— А что случилось? — Сашка остановилась.
— Докладная, — Костя с трудом выговаривал слова. — Адель… написала докладную. Сука.
И, ничего больше не добавляя, он кинулся через двор к зданию института. Сашка побежала за ним, еще не зная, зачем.
Фарит Коженников стоял у расписания, внимательно изучая его, как прилежный студент. Сашка и Костя вбежали в вестибюль из бокового входа, со двора, и одновременно через парадный ход вошла Лиза. Фарит обернулся, будто его окликнули, хотя Лиза не произнесла ни звука.
Она вынула руку из кармана короткого светлого плаща. Маленький пистолет казался игрушечным, но выстрел прозвучал неожиданно громко; Лиза Павленко решилась наконец-то сделать то, о чем мечтала с первого курса. Да что там — с абитуры.
Она шагала вперед, нажимая и нажимая на спусковой крючок, а патронов у нее было шесть. Несколько раз ее кисть отбросило отдачей, но в целом она справлялась отлично: две пули влетели в табло с расписанием, и табло замерцало, как испорченная рекламная вывеска. Две пули вошли Фариту в грудь, одна в шею и одна — в правое стекло темных очков, и стекло разлетелось мельчайшими брызгами.
Фарит не шелохнулся. Лиза стояла перед ним в трех шагах, сжимая опустевший пистолет в опущенной руке. Фарит снял разбитые очки; оба глаза у него были совершенно целы. Мельком посмотрев на Лизу, он перевел взгляд на Сашку, которая так и застыла у бокового входа, на лестничной площадке.
— Нет, — прошептала Сашка.
Костя бросился через вестибюль, но не к Лизе, а к Фариту. Встал перед ним, загораживая Лизу спиной:
— Ты же понимаешь, это истерика…
В вестибюле было пусто. Костин голос отдавался эхом и отражался от стен. Фарит отвернулся от Сашки и посмотрел на сына.
— Вас поставили в пару, чтобы вы учились, а не трахались, — проговорил с сожалением. — Педагоги предупреждали с первого курса, что надо тяжело работать и не все доживут до диплома.
Лиза выронила пистолет — он глухо стукнул, упав на отшлифованный камень. Пистолет был проекцией, отлично вычищенной и смазанной, но всего лишь проекцией, искаженной тенью, не имеющей в битве идей никакого шанса.
Сашка сделала шаг. Лиза повернула голову и поймала ее взгляд. Растянула губы — презрительно и одновременно умоляюще:
— Самохина…
Костя попятился, глядя куда-то мимо доски с расписанием, Сашка заметила это краем зрения, но не могла проверить, на что он смотрит, — не могла отвести глаза от Лизы.
— Самохина, — повторила Лиза одними губами, без звука.
Она отвернулась от Сашки и зашагала в глубь вестибюля, к актовому залу, торопливо, будто опаздывая на занятия. Там, в полумраке холла, что-то происходило. Искаженным зрением Сашка успела увидеть, как лошадь под каменным всадником переступила копытами.
Костя повис на плечах у Лизы. Она сбросила его, прошла еще несколько шагов, упала на колени, протянула кому-то руку — видимо, порождению своего бреда. Спотыкаясь, будто едва научившись ходить, Сашка рванулась через вестибюль, в этот момент зазвонил звонок — резко, суетливо и повелительно.
Сашка грохнулась, на миг ослепла, поднялась вновь. Звонок заткнулся. Вестибюль был пуст, Фарита не было, беспорядочно мигало подстреленное табло. Костя стоял, глядя на вход в актовый зал. Сашка подошла, увидела его лицо и отшатнулась.
— Я их видел, — прошептал Костя. — Захар… ребята… все они. Кто срезался… кого завалили на экзамене. Кто не сдал зачет… Это хуже смерти, Сашка. Там Женька! Я видел… И Лизка, она… теперь тоже там…
И Костя заплакал.
х х х
— Девушка, так вы будете писать заявление, я не поняла? Мы должны вносить вас в список или не вносить, вы можете определиться наконец?
В деканате стучали клавиши компьютеров, как прежде пишущие машинки. Полная секретарша, с коралловой ниткой на шее, смотрела на Сашку с неповторимым выражением «вас много, а я одна».
— Давайте ход решению кафедры, — сказала Сашка. — Я буду… защищаться.
«Самохина», — повторял бесплотный голос в ее голове. Голос был презрительный и одновременно умоляющий.
х х х
— Мне это очень не нравится, — его тревога слышалась за десятки тысяч километров. — Как ты можешь сдавать сейчас, если готовилась — через год?
— Досрочно, — сказала Сашка. — У меня досрочно сданы все зачеты… и диплом готов. Отличный диплом. Комиссия будет писать кипятком.
Она сидела у себя в комнате в общежитии, в прибранной, странно пустой комнате, планшет лежал перед ней на столе, под вычищенной набело учебной доской. Проводок наушников истрепался рядом со штеккером. Сашка отвлеченно подумала, что ни чинить, ни покупать новый ей уже не придется.
— Саша, — сказал Ярослав после паузы. — Я обещал ни о чем тебя не расспрашивать. Но теперь… Скажи мне.
— Обязательно скажу, — Сашка оттянула в сторону наушник и потерла ухо, покрасневшее от лжи. — Когда ты прилетишь.
— Саша, — проговорил он тяжело. — Я чувствую, что… Пожалуйста, не молчи. Я хочу понять, что происходит.
Сашка зажмурилась, двумя руками держась за наушники:
— Яр… Напомни, ты где сейчас?
— В Ванкувере…
— Как далеко, — тихо сказала Сашка. — Знаешь, когда я призналась тебе, что я Пароль, — это была правда. Я Слово, которое лежит в начале новой реальности. На экзамене я должна… открыть новый мир, свободный от страха. Я попробую, но… если я ошибусь, завтра наступит конец света.
