— Там моя родина. И мои родители, — эта фраза звучала совершенно равнодушно, даже с оттенком неприязни. — И обязанности.
Ирина криво улыбнулась и сделала затяжку, вновь отводя взгляд к окну.
У Дины с души словно камень свалился. Но лёгкий осадок волнения ещё остался.
— У тебя там…
— Моя мать умирает. Мне придётся выйти замуж. В ближайшее время, — уточнила Ирина.
В её голосе не было радости или обреченности. Для неё это на самом деле была лишь обязанность, пусть и не самая приятная.
Дина открыла рот, чтобы спросить почему так. И тут же закрыла, вспомнив бродившие по офису слухи. Точнее ту их часть, где говорилось, что коль Эвли из аристократии, то и замуж выйдет по сговору родителей, и жених её давно уже ждёт дожидается.
— Значит… — Дина закусила губу. — Быть вместе нам мешает только это?
Волнение прорвалось наружу сорвавшимся на шёпот голосом.
— Вместе? — Ирина впервые за весь разговор посмотрела на Дину и слабо улыбнулась. — Зачем тебе я?
Надина вновь растерялась.
Улыбка стала нежнее, а Ирина затушила наполовину целую сигарету и подошла ближе, чтобы заглянуть в глаза к Надине.
— Ты красивая. Молодая. Перспективная. С хорошей должностью… Зачем тебе я?
Дина смутилась, не зная, как это сказать.
Она точно знала, что её чувства к Ирине — не любовь. Просто не может ей быть. Но… Жгучий коктейль из уважения, симпатии и иррациональное привязанности. Дина могла честно сказать, что ей интересно с Ириной. Что хочется узнать её лучше, и нравится пробовать новое. Что Ирина оказалась даже интереснее и привлекательнее чем тот же Павел. И… Даже больше, чем Генрис.
— Я хочу… — Дина замялась под пристальным взглядом Эвли. — Хотя бы ещё немного побыть вместе?
Эта фраза звучала достаточно жалко, и Надина сама понимала, насколько такая причина нелепа.
— Эта ночь была чудесна, — Ирина тепло улыбнулась, но в её взгляде отчетливо читалась грусть. — Но не имеет смысла столь отчаянно цепляться за неё. На расстоянии сложно поддерживать отношения.
Дина вздрогнула — эти слова слишком созвучны тем, что она сама не так давно сказала Павлу при расставании.
— Но… — Дина с силой закусила губу, судорожно пытаясь найти слова. — Хотя бы один день? — беспомощно повторила.
— Завтра, — Ирина отвела взгляд. — Если ты в самом деле хочешь, мы можем провести вместе завтрашний день.
— Хочу!
Отчаянный крик души вызвал у Эвли ещё одну грустную улыбку.
— А сегодня мне надо разобраться с делами.
Дина поняла, что Ирина ненавязчиво намекает на то, что ей уже пора.
— Я… Могу прийти к тебе сегодня вечером? — Надина отчаянно покраснела.
Ирина посмотрела удивленно и медленно кивнула, в задумчивости разглядывая Дину. Словно пытаясь понять её мысли.
— Спасибо, — выдохнула Дина и поднялась с кровати. — Тогда, я, наверно, пойду… Увидимся вечером?
Девушка подошла к Эвли, поцеловала её в щёку и поспешно отпрянула, смутившись. Сейчас всё воспринималось иначе, чем вчера вечером. Острее. А мысли в голове, которые начали оформляться в решение, потребует всей её смелости.
— До вечера, — задумчиво проговорила Эвли, провожая Дину взглядом.
Дина покинула квартиру начальницы… Или, теперь уже следует говорить «любовницы»? В спешке.
Пришедшая ей в голову идея была невероятной. И очень… Очень! Очень дерзкой.
Дине не давали покоя слова Ирины про отношения на расстоянии. Точнее, их созвучие её собственному расставанию с Павлом. Ведь она руководствовалась тем же самым — расстояние. Единственная причина. Что тогда, что, по-видимому, сейчас.
Но ехать с Павлом куда-либо она не хотела. Эта мысль вызывала отторжение. Но вот с Ириной…
Дверь собственной квартиры закрылась за спиной.
Дина даже не заметила этого. Она остановилась, резко осознав — она готова ехать за Ириной в неизвестность. Лишь по тому, что с Ириной. Потому что хочет быть рядом с ней. Узнать её лучше. И совершенно неважно, где это сближение будет происходить!
Дина поймала свой ошалелый взгляд в отражении зеркала. Неуверенная поначалу улыбка стала шире.
Телефон в руках — вызов такси.
Поездка к родителям — то, что необходимо, чтобы окончательно решиться. Получить их одобрение? Дина помотала головой. Это её жизнь, и ей не нужно одобрение родителей. Но рассказать — хотелось. Хотелось, чтобы поняли. Или, чтобы хотя бы знали. Всё же Британия это не соседний город. И уедет она не на пару недель…
Дина сглотнула, на миг подумав о том, что Ирина возможно не разделяет её чувств.
Она замерла, словно истукан.
Что, если Ирина не разделяет её желаний? Что, если её слова про прекрасную ночь и о том, что на этом всё и закончится, были лишь словами вежливости?!
Дина снова посмотрела на себя в зеркало. Перед глазами всплыли все те чувственные ласки вчера ночью. Поведение Ирины чуть раньше — то, как она пыталась её оттолкнуть. Сейчас не было сомнений, что резкая перемена поведения в среду утром было именно попыткой оттолкнуть.
На сердце потеплело, а на лице сама собой вылезла широкая смущённая улыбка.
Мысль о том, что Ирина может не разделять её чувств, была однозначно признана бредом, и дышать стало легче.
Надина бы так и металась по квартире, не зная за что хвататься, но подъехавшее такси стало спасением. Дорога до родительского дома прошла в уютном молчании под музыку, и Дина была благодарна понимающей водительнице — в тишине в голову наверняка бы вновь полезли сомнения, сбивая с уверенного настроя.
А так, во двор и в дом Надина вошла в полном спокойствии и широко улыбнулась родителям.
— Доча! — мать кинулась обниматься.
Дина почувствовала укол совести. Она и так редко их навещала. Даже за последний месяц, когда никаких причин для подобного не было, она не заехала к ним даже разочка, чтобы просто провести время вместе.
Отец добродушно рассмеялся, глядя, как жена хлопочет над дочерью: «Мы тебя уж заждались. Ты почему не позвонила? Есть будешь? Веня, что там есть из еды, ребёнок голодный!»
— Ма, — укоризненно протянула Дина, но тут же широко улыбнулась.
Алевтина устроилась рядом с дочерью, пододвигая к ней поставленные на стол тарелку горячей яичницы и чай с пирогом.
Надина с наслаждением вдохнула аромат домашней еды, но не спешила приступать к дегустации.
— Рассказывай уже, — отец Дины рассмеялся, глядя на удивлённое лицо дочери.
— Что рассказывать? — непонимающе спросила Дина, переводя взгляд с отца на мать и обратно.
