И он проскочил мимо меня к лестнице.
– Может, на чай хоть зайдешь? – крикнула ему вдогонку. – О моей новой работе поговорим.
– В другой раз, Князева. Я чай на год вперед уже нахлебался, – отшутился друг. – Да и я, знаешь ли, соскучился по женской ласке, пора наверстать.
Я лишь головой покачала, а Широкий уже скрылся из виду. Дома меня ждала семья и Петр Большой, улыбчивый, накормленный и счастливый возле своей Лампы.
После ужина я рассчитывала на допрос с пристрастием от мальчишек, но они закрылись у себя в комнате и странно затихли. Такое их поведение меня несколько насторожило, и, как я убедилась немногим позже, материнская интуиция и здесь не подвела.
Давыдов
Грач оказался надоедливее свидетелей Иеговы, в одиночестве Ивана оставить отказался, приперся за ним в лофт. А там бессовестным образом подточил стратегические запасы холодильника и задрых на диване. Или сделал вид, что задрых, Давыдов не взялся бы проверять. Сам он привидением слонялся из угла в угол.
Не было ему спокойствия этой ночью.
«И не будет уже никогда, ни на этом свете, ни на том», – подумалось мужчине с горечью.
Он и глаз не сомкнул, уснуть не получалось, забыться тоже. От осознания, какой отбитой мразью оказался по отношению к единственной важной для него женщине, все тело корежило и выворачивало наизнанку.
Только хоть грудную клетку попробуй вспороть, чтобы вытащить ноющий мешочек, хоть на луну попытайся сбежать, а прошлого не вернуть и не исправить. Сделанного не воротишь, сказанного не возьмешь обратно, от себя не скроешься, а памяти не прикажешь стереть все, что не хотелось бы помнить…
Давыдов привык к ударам судьбы. Жизнь жестоко его била, пока он не взял ее в собственные руки, потом и кровью добившись цели, к которой шел. Он научился держать удар, безжалостно бить в ответ, но никогда бы не подумал, что своими руками разрушит собственное счастье.
«Предательницу хотел проучить? Воочию показать, кого она упустила, погнавшись за деньгами? – хмыкнул про себя Иван. – И как теперь расхлебывать то, что успел наворотить, ослепленный гордостью?»
Не Манюня его предала, а он ее. Дважды.
Первый раз еще десять лет назад, когда улетел не разобравшись, а второй – после их совместной ночи, банально струсив повторно увязнуть.
И Лёля… Как Принцессе в глаза смотреть после такого?
Иван был нокаутирован реальностью и не знал, сможет ли реабилитироваться, получит ли еще один шанс?
Спать он даже не пытался, там его поджидала Манюня и несбывшиеся мечты. Только и скрыться от глаз Принцессы, в которых читались немой укор и разочарование, тоже не получалось. Всюду ему мерещились: на дне кофейной чашки, в отражении окна, в огнях ночного города, на внутренней стороне собственных век…
«Чемпион на ринге, в жизни так себе… – все звучало в ушах Давыдова и болезненными уколами отдавалось в груди. – Устами младенца – кажется, так?»
Права была его мать, называя выродком, недалеко он от нее ушел. В дно бутылки не нырнул, но все равно его достиг – жизнь умела изощренно шутить.
Рассвет разогнал тени в лофте, но оставил в душе Давыдова. И за грудиной что-то давило, ныло, жгло…
– Ты что, так и не ложился? – спросил Грач, подслеповато щурясь со сна.
– Кофе будешь? – Делать вид, что ничего не случилось, у него получалось лучше всего. Держать лицо, как и удар, Иван научился.
– Какая это уже по счету чашка? Ты что, решил вместо крови пустить себе кофеин?
– Нет? Ну тогда в гостинице выпьешь, – хмыкнул Иван, пропуская сарказм друга мимо ушей. – Выспался?
– С тобой выспишься, – буркнул Дмитрий, жадно приложившись к предложенному кофе, – всю ночь пол скрипел из-за твоих блужданий.
– Так я и не приглашал тебя сюда соглядатаем, забыл?
– Так я и не ради тебя здесь остался, знаешь ли, а ради собственного блага. Я же эгоист, помнишь?
– Неужели гостиница не пятизвездочная попалась? – не поверил Давыдов.
– Мне просто не улыбалось потом разгребать за тобой дерьмо, в которое ты обязательно поспешил бы вляпаться. Толковые юристы нынче дорого берут, брат.
– Ну, как видишь, ничего не случилось и твой карман не оскудеет, – развел руками Иван.
– Ты уже придумал, что будешь делать дальше? – тут же взял быка за рога Грач.
– А что делать? В «Гранд» поеду – разгребать текучку.
– Гонишь? Ты забыл, что ты там даже не настоящий директор, а так, поиграться, – рассмеялся друг. – Не наигрался еще?
– Но деньги я туда влил все же по-настоящему, – не поддался на провокацию Иван. – Когда у тебя обратный рейс?
– Уже хочешь сбагрить? – изогнул брови он. – А я пока билеты не покупал, мне здесь нравится. Ностальгия, знаешь ли...
– Тогда не буду мешать ностальгировать, – подыграл ему Давыдов.
Вскоре они собрались, позавтракали и разъехались в разные стороны. Куда отправился Грач, Ивану было неинтересно, сам он благополучно добрался до офиса, влетел в приемную и застыл истуканом…
– А где Вика? – Давыдов недоуменно уставился на белобрысую девчонку в очках, что с его появлением выронила груду папок. Документы разлетелись во все стороны. – Ты кто?
– Л-люба, – промямлила она. – Замена я, заменяю в-вашу секретаршу.
Иван нахмурился: совсем забыл о Славной и ее проблемах. Вика ему верой и правдой столько лет, а он даже не потрудился выразить сочувствие ее горю.
«Хорошенький же я босс, ничего не скажешь», – мысленно отвесил себе подзатыльник Давыдов, но вслух выдал совсем иное.
– Пригласи ко мне Марию Князеву и организуй нам кофе, – отдал распоряжение мужчина и скрылся в кабинете.
Им с Манюней предстоял тяжелый разговор, и Давыдов решил, что лучше его провести на нейтральной территории. Шансы, что его пошлют и здесь, как и дома у Принцессы, не уменьшались, но увеличивалась перспектива быть выслушанным до конца.
Любы долго не было, а когда девушка появилась, то застала Ивана нервно мерящим шагами кабинет.
– В-ваш кофе, – пискнула «замена», ставя поднос на стол.
– Где Князева? – Иван был готов, что Маша отказалась к нему подниматься, но к тому, что услышал, подготовиться не успел.
– Так уволилась она…
– Как уволилась? – Он подумал, что словил глюк. – Когда?!
Девушка промямлила что-то нечленораздельное, пошла пятнами и поспешила ретироваться из кабинета, когда Давыдова прорвало злой бранью. Он затребовал документы из кадров, просмотрел и…
«Из-за меня уволилась, допек, – сделал вывод Иван. – Мститель х**нов»
Его самобичевания прервал телефонный звонок.
