Книга Волки - Эль Реми

Перебегая на каблуках узкую дорогу, влажную от мелкого ноябрьского дождя, Рия оглядывалась, чтобы не попасть под колеса автомобиля. В одной руке она сжимала сумочку, а другой придерживала шляпу на голове.

Ее действительно удивило предложение Аима Лероя позавтракать вместе этим утром. Он пригласил ее на кофе, чтобы поговорить. По правде говоря, Анна-Мария и сама хотела с ним объясниться, да и просто увидеться было бы неплохо. Заглянуть в его чудесные добрые глаза, представляя, как он вероломно втайне отслеживал ее телефон. Вспомнить, как он заботился о ней, а на досуге еще и пытался узнать, не преступница ли она.

Предатель.

Рия догадывалась, что это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что Аим слишком добрый, слишком красивый и слишком заботливый, чтобы действительно в нее влюбиться. Кажется, по жизни она просто не заслужила быть любимой кем-то. Если кто-то улыбается ей, то варианта три: либо он подлизывается, либо что-то нужно, либо попросту боится. Хотя, конечно, стоит отметить, что нет смысла винить в этом судьбу. Скорее виноват тяжелый характер Анны-Марии и ее буйный нрав.

О поцелуе с Маэлем на том приеме Рия вообще думать боялась. Она решила разобраться с этим позже. А может, просто избегала этой темы, как ребенок.

Заскочив в уютную кофейню, где пахло пряностями и кофе, Рия стала осматриваться. Она заметила Аима, сидящего у большого окна, и сразу же пошла к нему. Лерой вежливо улыбнулся ей, а вот у Валевской улыбка вышла натянутой, хотя в груди у нее затрепетало.

Черт, этот предатель ей до сих пор нравится.

– Доброе утро, – сказал он ей, наблюдая, как девушка садится напротив. – Я ждал тебя и заказал тебе кофе.

– Спасибо, – ответила Рия и посмотрела на чашку.

«Интересно, а кофе может быть отравлен?» Она едва не рассмеялась. Что за абсурдная мысль! Или вовсе не абсурдная?..

– Анрия? – спросил Аим, заглядывая ей в глаза.

Моргнув несколько раз, Валевская спросила:

– Да?

– Ты сегодня задумчива. Я задал тебе вопрос. Как твои дела?

Ему хватает совести узнавать о ее делах?

– Идут. Скорее всего, я буду примой в первом составе. Так что жаловаться не на что!

Анна-Мария сладко потянулась, вспоминая лицо Софи, когда Аллен хвалил Рию за старание.

– Я приду на спектакль, – произнес Аим, разглядывая ее. – Я видел тебя на приеме, твой танец. Ты и правда мастер своего дела. Казалось, в какой-то момент ты просто взлетишь.

Аим действительно смотрел тогда как завороженный. И это принесло Рии огромное удовольствие.

– Я знаю, что ты видел меня тогда. И я помню, что ты со мной попрощался. А сейчас так легко болтаешь со мной, словно мы подружки, – иронично заметила Рия. – Тебе, похоже, наплевать?

Лерой опустил глаза, горько усмехнулся, размешал кофе и в таком же тоне сказал:

– Да и по тебе не скажешь, что ты страдаешь, Анна-Мария.

Она пожала плечами и ничего не ответила. Аим вновь поднял взгляд и произнес абсолютно спокойно:

– Мы все скрываем боль, которой не готовы поделиться. Если показываем ее – значит, готовы заявить о ней, значит, хотим, чтобы о ней знали. Ту боль, которая угнетает больше всего, мы всегда прячем, чтобы не обсуждать ее. Порой ее хочется спрятать даже от себя самого, – Лерой улыбнулся. – Я просто не хочу это обсуждать с тобой. Ни с кем. Я не хочу говорить о том, почему ты избегала меня неделю, а потом пришла на дорогой прием и была там с другим мужчиной. Я воспитан иначе. Для меня такое…

– Не надо попрекать меня этим, – дерзко сказала Рия. – Ты даже не знаешь, по какой причине мы были вместе! Ты пристыдил меня и сразу ушел. Словно обвинил в чем-то позорном. А он просто мой… Мой коллега, мой плюс один на том чертовом приеме.

Сжав губы, Анна-Мария пыталась заставить себя замолчать. Она готова была взорваться от возмущения и злости. Да, это было неправильно. Но у нее от всего этого бреда мысли разбегались в разные стороны.

– Мне… мне было плохо без тебя, – выдохнула она, хмуро таращась в пол. – Но это хорошо, что ты ушел.

Лерой отодвинул от себя уже остывший кофе и ответил:

– Прости, Анна-Мария, но у меня в голове кипит. Я все время думаю об этой группировке, дел по горло, и я вечно чувствую себя напряженным. Может, я погорячился. Но тебе точно придется все мне объяснить.

Аим выглядел этим утром как-то по-детски: каштановые волосы взъерошены, очень усталое выражение лица. Прежде чем Анна-Мария успела что-то сказать, Аим продолжил:

– Знаешь, на том приеме «Волки» снова обставили меня. Они вычистили все хранилище артефактов для аукциона, пока я бродил в толпе, говорил с секьюрити и смотрел на тебя.

Рии захотелось ухмыльнуться. Ведь на то и был расчет – она танцует, все пялятся. И не видят, как под носом происходит ограбление.

– У этих ребят очень искусные планы. Я все время пытаюсь разгадать их, но никак не получается. Я ведь не совсем привык работать с подобным видом преступлений.

– А с чем ты работал раньше?

– Я долгое время ловил серийных убийц, – спокойно сказал Аим. – Международная преступность для меня не самый привычный профиль.

– Серийных убийц? – завороженно переспросила Анрия. – И чем же они отличаются от международных группировок? И те и другие убивают людей, нарушают закон.

– Серийники – зверье. У них звериное чутье, они бесчеловечны, жестоки, безумны. Они чуют кровь, страх, постоянно лгут. У организованного несоциального серийного убийцы незаурядный ум, блестящий интеллект, но полностью отсутствует сочувствие. Они не способны сопереживать, любить, дружить. Их волнует лишь самоудовлетворение и ощущение собственного превосходства. Это бесчувственные монстры, любящие чужую боль, чужой ужас, чужую кровь.

Внутри все заледенело, когда Валевская представила себе такого человека.

– Неужели можно приравнять воров и мошенников, которые, хоть и преступники, но все же люди, к этому зверью?

Аим посмотрел на Анну-Марию чистыми светлыми глазами, и она удивилась: такой странный человек – трудолюбивый, умный, сдержанный, проработавший несколько лет в отделе убийств, и видевший немало ужасного. На него весь Европол молится, благодаря высокому интеллекту он может раскрыть любое дело. Но внешность его совсем не соответствовала его работе. У Аима были мягкие, даже нежные черты лица: полные губы, спокойный взгляд, чуть вьющиеся волосы. Он обладал красивым проникновенным голосом, был весь изящный и аккуратный. Все в его внешности говорило о том, что он из Франции, страны легкой, красивой, будто парящей в воздухе.