Книга Девы - Алекс Михаэлидес

Мариана долгое время не могла отойти от шока. Дома она спала на диване. Она никогда не ляжет в кровать, которую в прошлой жизни делила с тем мужчиной.

Себастьян стал для нее незнакомцем, который годами жил рядом, выдавая себя за другого; аферистом, что собирался ее убить, обманом забравшись к ней в постель.

Кем же он был на самом деле? Что скрывалось за прекрасной маской? Неужели все, что между ними произошло, — сплошное притворство и ложь?

Сейчас, когда спектакль закончился, Мариана переосмысливала свою роль в нем. Порой она смыкала веки и пыталась представить себе лицо Себастьяна. Его черты расплывались и ускользали. Образ таял, как воспоминание из давнего сна, и вместо мужа перед глазами вставал отец, словно он и Себастьян были одним и тем же человеком. Рут упоминала, что проблемы с отцом могут сильно повлиять на жизнь Марианы. Тогда она не поняла смысла этих слов, но теперь медленно начинала осознавать, что имела в виду Рут.

Со времени той последней встречи Мариана не ездила к своему супервайзеру: не готова была говорить о случившемся, плакать и вообще что-либо чувствовать. Слишком больно.

Работу Мариана тоже забросила. Разве могла она, как прежде, раздавать советы и рассчитывать, что сумеет помочь пациентам?

Мариана не знала, как жить дальше.

Что же до племянницы, Зои излечилась от ран, но так и не смогла восстановиться после того истерического припадка. Несколько раз она пыталась покончить с собой. У нее начались проблемы с психикой, а потом и вовсе случился сильнейший приступ психоза. В итоге девушку признали невменяемой и положили на принудительное лечение в охраняемую психиатрическую больницу Гроув на севере Лондона — ту самую, которую Мариана рекомендовала Тео Фаберу.

Между прочим, после их разговора Тео и правда устроился в Гроув и теперь стал лечащим врачом Зои. Он несколько раз пытался связаться с Марианой, однако та не желала с ним разговаривать и не отвечала на звонки. Догадывалась, что ему нужно: Тео хотел, чтобы она увиделась с Зои. Мариана его не винила — на его месте она поступила бы точно так же. Позитивное общение с Марианой могло бы стать важным шагом на пути к Зоиному выздоровлению.

Но Мариана была не в состоянии встретиться с племянницей. Даже мысль об этом казалась ей невыносимой. От такой перспективы становилось тошно. Она не смогла бы простить племянницу, даже если б захотела. Как утверждала Рут, нельзя заставить себя простить кого-то. Прощение — это акт милосердия. Оно приходит как откровение, внезапно, когда человек к нему готов.

А Мариана не была готова. И сомневалась, что когда-нибудь будет. В ней накопилось столько гнева, столько боли… Она сама не знала, что сделает, когда увидит Зои. Вряд ли сможет себя контролировать. Лучше отойти и не вмешиваться в судьбу племянницы.

А вот навещать в больнице Фреда Мариана считала своим долгом. Она была ему благодарна. Ведь он спас ей жизнь, а такое не забывается.

Поначалу Фред был совсем слаб и не мог разговаривать, но все то время, пока Мариана находилась рядом, не переставал улыбаться. Они сидели в уютном дружеском молчании, и Мариана удивлялась, до чего же ей хорошо и спокойно с этим едва знакомым молодым человеком. О превращении их дружбы в нечто большее говорить было рано, тем не менее Мариана уже не отрицала такую возможность.

Теперь она смотрела на прошлое иначе.

Все, что она знала, во что верила, чем жила, — рассыпалось пеплом, оставив вместо себя пустоту. И Мариана существовала в этом вакууме неделями, месяцами…

Пока однажды не получила послание от Тео.

В своем письме тот подробно и проникновенно, с явным сочувствием описал душевное состояние своей пациентки и в очередной раз просил Мариану встретиться с Зои, убеждая, что обе от этого только выиграют.

«Полагаю, что встреча поможет не только ей, но и тебе. Согласен, общение будет не слишком приятным, и все же оно принесет тебе пользу и положит конец этой истории. Трудно даже представить, через какие ужасы тебе пришлось пройти. Зои начала больше раскрываться, и меня глубоко беспокоят их с Себастьяном тайны, которые всплывают в разговорах. Она рассказывает поистине чудовищные вещи. Скажу честно, Мариана, по-моему, тебе очень повезло, что ты осталась в живых».

Заканчивал Тео так:

«Пожалуйста, пойми, что Зои тоже в каком-то смысле жертва».

Эта приписка так разозлила Мариану, что она разорвала письмо и выбросила.

Но в ту ночь, стоило ей закрыть глаза, как перед внутренним взором возникло лицо. Оно принадлежало не Себастьяну и не отцу, а маленькой девочке.

Испуганной шестилетней крохе.

Зои.

Что ей довелось вынести? Почему эта малышка выросла такой? Что творилось в их семье за сценой, в закулисье, прямо у Марианы под носом?

Она упустила племянницу. Не смогла ее защитить. И должна признать свою вину.

Мариана понятия не имела о том, что происходило с Зои. Была слепа и глуха. Как так получилось? Необходимо узнать. Понять. Посмотреть правде в глаза.

Одним снежным февральским утром Мариана отправилась на север Лондона, в больницу Гроув.

Тео ждал ее у регистраторской стойки.

— Уж и не думал, что когда-нибудь тебя тут увижу, — тепло улыбнувшись, признался он. — Вон как жизнь-то повернулась… Странно, правда?

— Пожалуй. — Она кивнула.

Тео провел ее мимо охраны, и они двинулись по длинному обшарпанному коридору. На ходу он предупредил, что Зои сильно изменилась.

— Твоя племянница серьезно больна. Она теперь не та, что прежде. Лучше заранее приготовься к тому, что тебя встретит совершенно другой человек.

— Ясно.