— То есть — копия? — упрямо встрял я.
— Нет. К моему искреннему и глубочайшему сожалению. — Гримнир протяжно вздохнул. — Отпечаток. Подобие… Детище, в конце концов — называй, как хочешь.
— И все-таки личность, — усмехнулся я. — Тест Тьюринга нервно покуривает в сторонке.
— И все-таки личность. — Гримнир охотно закивал. — Как и некоторые из тех, кого ты уже встречал здесь и принимал за живых… или не очень живых людей.
У меня тут же возникла пара вполне очевидных догадок — но озвучивать их я не стал.
— Понятно… Кажется, понятно. — Я пригладил бороду. — Это многое меняет — и, тем не менее, мы возвращаемся к тому вопросу, который я уже задавал: зачем?
— И это правильный вопрос, Антон. — Гримнир подхватил посох и соскочил с камня на землю. — Пройдемся немного — не возражаешь?..
Не дождавшись ответа, цифровая тень Романова развернулась и неторопливо зашагала по камням. Мне пришлось поторопиться, чтобы услышать, что он скажет. И за спиной тут же лязгнул металл — Сивый двинулся следом за нами.
Но мысль о том, что он до сих пор держит в руках здоровенный меч, меня почему-то уже совершенно не тревожила.
— Алекс Романов не охотился за возможностью жить вечно — и оттого, что понимал возможные последствия подобного, и оттого, что куда лучше других понимал, что это пока в принципе невозможно, — снова заговорил Гримнир. — Нет, он преследовал совершенно другую цель, Антон.
— И какую же? — поинтересовался я.
— Даже я вряд ли смогу объяснить это так же, как объяснил бы он сам. — Гримнир улыбнулся и покачал головой. — Но все-таки попробую… Думаю, ты уже успел убедиться, что создание полноценного искусственного интеллекта удалось ему — и довольно давно.
Я молча кивнул.
— И тогда он пошел дальше — пожелал создать целый мир, — продолжил Гримнир. — Не имитацию, а настоящую Систему, которая неотличима от реальности полностью ей тождественна.
— Зачем? — проворчал сзади Сивый. — Это же запредельные мощности, которые…
— Этого я не знаю. — Гримнир пожал плечами и чуть замедлил шаг — видимо, посчитал, что мой побежденный враг тоже заслужил право на ответы. — Возможно, у него были причины, которые мы не способны понять… Или он сделал это просто потому, что мог.
— Игры в бога? — ухмыльнулся я. — Ладно, допустим. Но и это Романов сделал уже давным-давно. Система просчитана с событий доисторической давности… по местному времени.
— Не совсем.
Гримнир улыбнулся так, как многоопытные учителя улыбаются толковым первоклассникам, которые заглядывали в учебники не по возрасту. В моем случае — класса этак второго-третьего.
— Как я не смог бы стать собой без самого Романова, так и Система не смогла бы обрести свою конечную форму без людей. Для создания жизни нужна жизнь — и никак иначе. Особенно, как ты понимаешь, это касается формирования личностей персонажей.
— Да? — Я огляделся по сторонам, безуспешно пытаясь отыскать глазами Видгис или Ошкуя. — А вот мне показалось, что местные вполне… живые.
— Теперь — да, — отозвался Гримнир. — Но они были такими не всегда. Те, кто еще помнит первые этапы альфа-тестирования, вполне могли бы рассказать, что жители этого мира были… довольно дубовыми. Но они обучились — как обучилась и сама Система. Стала сложнее, глубже, продуманнее, логичнее… живее. И для этого понадобилось два года и несколько тысяч стабильного онлайна.
— И все это проще всего было обеспечить, превратив мир в игру. — Я потер уставшие глаза. — Люди — ключ ко всему. Жизнь порождает жизнь… Но как же «Светоч»? Неужели недостаточно было просто дать игрокам запредельную графику, физику и оптимизацию?! Для чего все эти разговоры о гуманистических ценностях, о прекрасном, все эти интриги с цифровым бессмертием? Просто еще одна жирная приманка для всех?
— Не для всех. Пойдем, Антон. — Гримнир указал посохом на гигантский разлом, который, похоже, возник в скале во время нашей с Сивым схватки. — Тебе лучше увидеть самому.
Я на мгновение подумал, что старикан просто выкинет меня в жерло пробудившегося вулкана, чтобы окончательно послать к чертям логику всего происходящего — но у него, похоже, были куда менее кровожадные планы.
— Погляди. — Гримнир осторожно склонился над пышущей жаром огненной бездной. — Что ты видишь?
Пламя. Очень много раскаленного подземного пламени, которое металось, бурлило, встречалось с воздухом, хватая из него крохотные частички воды — и снова опадало вниз.
И оживало.
Среди густых подтеков лавы мелькнуло огромного вытянутое тело. Пока еще тощее, несформированное — но уже готовящееся налиться первозданной мощью, покрыться чешуей и расправить стремительно растущие крылья.
— Теперь понял? — поинтересовался Гримнир.
— Кажется, да… Дракон уже спешит в этот мир. Ты будешь им — а он будет тобой — так, кажется, говорила Хель?.. — Мне вдруг почему-то захотелось улыбнуться. — Но почему дракон?
— Крылатый владыка, воплощение силы. — Гримнир пожал плечами. — Красивый и понятный образ… можно сказать — архетип. Алекс Романов любил не только языки программирование, но и жанр эпического фэнтези.
Сивый подошел, встал рядом со мной, сердито засопел… но так ничего и не спросил — видимо, просто постеснялся выглядеть глупо.
— Значит, дракон тоже учился, — медленно проговорил я. — Но учился не у всех…
— Только у самых лучших, — подхватил Гримнир. — Да, Антон. У самых ярких… и самых разных.
— Катя. Олег… Ошкуя, думаю, считать не стоит. — Я на мгновение задумался и продолжил перечислять. — Павел Викторович… еще кто-то, кого я не знаю… И я.
— Верно. — Гримнир довольно улыбнулся и закивал. — Ты победил, но на самом деле дракон унаследовал частичку каждого, кто владел хотя бы одним осколком «Светоча». Просто тебя в нем будет чуть побольше, чем остальных.
— Девушка-врач, которая хотела счастья, — Я вспомнил Катю, — для всех и каждого…
— Милосердие, — снова кивнул Гримнир. — Доброта — но доброта не подкрепленная активными действиями… к сожалению.
— Павел Викторович… Власть. — Я оглянулся через плечо и встретился глазами с Сивым. — Абсолютная власть, которая оправдывает любые средства… Олег…
— Долг, — подсказал Гримнир. — Скрытая сила — но сила, которая служит, а не правит. Еще один modus operandi… образ мышления, способ действовать, набор этических и моральных принципов, который также оказался в итоге недостаточно жизнеспособным. Менее выигрышным, чем твой, Антон — если так понятнее.
— Это-то я как раз уже понял. — Я тряхнул головой. — Но почему так? Врач, спец, глава корпорации — и безработный писака. Самый обычный человек без каких-то там особых талантов, опыта или сверх-идей. Как я вообще мог… выиграть?
— Это ты спроси у него. — Гримнир указал посохом на дракона, который уже принялся выбираться из жерла вулкана, цепляясь за скалы огромными блестящими когтями. — Или у самого себя. Или не спрашивай, Антон. Очень может быть, что ты победил именно потому, что был самым обычным. То есть, мог проявить любой тип мышления — в зависимости от ситуации. Тебе приходилось бывать и милосердным, и жестоким, и хитрым — но о неких… обязательствах — пусть даже исключительно внутренних — ты тоже не забывал. Разве не так?
