– Грусть обязательно пройдет, девушка. И чтобы ускорить ее уход, разрешите пригласить вас на танец?
Хромой мужчина лет шестидесяти с явно европейским акцентом подходит ко мне. Несмотря на возраст, в его светло-голубых, почти белых глазах горит огонь. Улыбка на морщинистом лице счастливая и спокойная. От него исходит свет. Никаких злых умыслов, просто добрый жест.
Таких людей редко встретишь, но они есть. И я рада знать, что в этом мире не все так плохо.
– Я не умею танцевать, да и мне уже пора. Извините, – вымученно улыбаюсь я в ответ и шагаю прочь.
Пора вернуться к тому, с чего все и началось. Моя грусть уйдет лишь после того, как я разберусь с ее причинами.
Есть вид на жительство. Мне нужен вид на счастье.
***
– Какие люди, Дакота! – Встречает меня один из Лихачей, чье имя я уже и не вспомню. – Как дела?
– Жизнь прекрасна. Я тащусь от проблем и ненавижу байкеров.
Появляюсь в убежище банды. Здесь воняет бензином, алкоголем и дешевыми шлюхами. Впрочем, ничего нового. Несмотря на то что сейчас около семи утра, никто не спит. Все в предвкушении сегодняшнего события.
Я не много знаю об этом, но и этого достаточно, чтобы понять, чего ожидать. Гонки часто устраивают, но масштабные пару раз в год. Эта одна из них.
Приедут байкеры из других штатов. Они ставят деньги, и тот, кто выигрывает заезд, забирает все. Как правило, суммы большие, это же касается и риска. А девушки, которых привязывают ремнями к гонщику, – всего лишь украшение.
Я ни разу не была таким аксессуаром, всегда отказывалась, когда Хантер пытался меня уломать. А теперь и уговаривать не пришлось…
Я прохожу мимо парней и сажусь на дырявый диван. На меня все смотрят, как на привидение, но, судя по их лицам, они ему очень рады.
Рядом с Хантером стоит светловолосая девушка, крепко обнимающая его дрыщавое тело костлявыми ручонками. Она не похожа на тех, с кем обычно встречаются байкеры. Слишком простая, наивная, серая. Мышка, одним словом.
Что ж ты здесь забыла, бедняга?
– Ты изменилась, похорошела, – подсаживаясь ко мне, заявляет один из прихвостней.
– Все из-за того, что мне не приходилось долгое время видеться с вами.
– Как неуважительно! Что же ты тут делаешь тогда?
Он старается меня обнять, но я крепко хватаю его за лапу и сжимаю так крепко, насколько могу.
– Если ты, креветка контуженная, не свалишь через три секунды, я отгрызу твои клешни, и никакой доктор не сможет их пришить обратно!
– Ладно-ладно, спокойно, чудачка…
Он пожимает плечами и уходит.
Здесь все знают меня только такой – злой сукой, сорвавшейся с цепи. Они никогда не видели во мне слабости, снисхождения и теплоты. Я успела заработать репутацию стервы, с которой шутки плохи. Стоит вспомнить хотя бы выбитые зубы или сломанные носы неудачников, пытающихся влезть в мое пространство.
– Дакота, будь добрее! Смотри, сколько лиц здесь рады тебя видеть! – Хантер появляется передо мной, и его рожа блестит так, словно начищенный ботинок.
– Где здесь лица? Одни морды облезлых собак!
– Ох, ты просто прекрасна в гневе!
– Короче, – прерывая его, восклицаю я, – я хочу спать.
– Мия тебя проводит, детка. Отоспись, вечером ты должна сиять.
Эта девушка кажется совсем безобидной. Она несмело подходит ко мне и скромно кивает. Ее маленькое личико такое милое, что кажется, будто она совсем еще ребенок. Светлые жиденькие волосы едва закрывают бледные неприкрытые плечи. Чуть вздернутый нос украшен веснушками, а серые боязливые глаза безустанно смотрят в пол.
Бедное дитя… Я по сравнению с ней то еще чудовище.
– Я буду сиять, когда увижу твое бездыханное тело, Хантер. – Многие ли задумываются, что у улыбки есть обратная сторона? Все видят обложку, но не читают содержания. Я сейчас улыбаюсь врагу, пока душа рвёт сердце на мелкие куски.
Провожаемая его тупым мерзким смехом, иду вслед за девчонкой. Она приводит меня в одну из комнат, где я никогда не была. Здесь довольно мило и уютно, в отличии от всего помещения. Стоят цветы в горшках, диван, небольшой шкаф и зеркало в полный рост, даже коврик есть! Видно, что здесь поработали женские руки.
Мия молча стоит у двери, опустив голову.
Это страх.
Жалко ее. Она меня совсем не знает, а уже боится.
– Я тебя не съем, обещаю. – Вздыхаю я, глядя, как она топчется на одном месте.
– Мне нужно взять одну вещь, и я уйду… – еле слышно говорит она.
– Меня зовут Дакота. Уделишь немного времени?
Блондинка присаживается на диван и все также не смотрит на меня, словно я медуза Горгона, способная убивать лишь взглядом.
Ее поджатые коленки, разукрашенные небольшими ссадинами, руки, нервно сжимающие подол юбки, прерывистое дыхание, реально наводят на жалостливый смех.
– Что ты здесь забыла?
Я стараюсь говорить мягко, отбрасывая усталость подальше.
– Я здесь живу.
– И давно?
– Пару месяцев.
– Только не говори, что ты встречаешься с этим потным бабуиновым яйцом!
– Я его люблю, не обзывай его, пожалуйста. – Это прозвучало так, словно она меня умоляет, а не требует.
Тут уже я начинаю заливаться смехом, будто надышалась веселящего газа.
– Что? Любишь? Деточка, дам тебе совет, беги! Прямо сейчас беги… Он не заслуживает такую, как ты. Ты хоть понимаешь, что он тебя просто использует в качестве бесплатного тела?
Она закрывает глаза и молчит. Я наблюдаю за ней с надменной улыбкой, пока не замечаю на щеках дорожку из слез.
Только не это!
Ненавижу смотреть, как плачут, потому что не умею успокаивать.
– Это неправда, он говорил, что я лучшее, что с ним могло произойти. Я знаю, он плохой, но он хочет исправиться. И он любит меня, я чувствую это…
Она сжимает свои маленькие руки у груди, и ее наивный взгляд меня убивает.
Вот это клиника!
Я озадаченно потираю лоб.
Да, любовь зла…
Она ослепляет, оглушает и превращает в тупой овощ. Хантеру нужна такая, чтобы самоудовлетворяться. Мерзкий гад!
– Хочешь, я тебе прямо сейчас докажу, что это не так?
– Не надо, – чуть ли не пищит она. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы было больно.
– Ты боишься этого? Боишься боли?! Да тебе будет в сто раз больней, если ты не уйдешь от него. Ты в курсе, что он тебе изменил со всеми дорожными шлюхами?
– Это не так, не так, не так!
