Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
— Это отступление, — скучно произнес Бершадов. — Дан приказ — военные должны подчиниться. И ты тоже…
— Нет! Это же… так же нельзя! — Зина пыталась сдержать себя от крика. — Как они могут уйти? Бросить все? Это же просто преступление!
— Здесь уже ничего не сделаешь, — Григорий пожал плечами. — Слова бесполезны. Когда румыны и немцы войдут в Одессу, начнется ад. Поэтому еще раз повторяю: собирай вещи. Бери только самое необходимое.
— Куда мы едем? — Зина была готова сдаться.
— Не мы. Ты. Ты едешь в эвакуацию, в Среднюю Азию. И будешь ждать меня там, когда закончится война.
— А ты? Что ты будешь делать?
— Я остаюсь в осажденной Одессе. У меня приказ.
— Какой приказ?
Григорий долго молчал. Потом, вздохнув, произнес:
— Я скажу тебе правду. Я остаюсь в Одессе, чтобы организовать подпольное сопротивление, когда румыны займут город. Наши отряды будут базироваться в катакомбах. Вот уже два месяца, август и сентябрь, как я живу в катакомбах по другим документам. Теперь у меня другое имя. Я и еще такие, как я, — мы остаемся. — Он замолчал. — На смерть… На верную смерть…
— И я остаюсь, — воскликнула, перебивая его, Зина. На ее лице не дрогнул ни один мускул.
— Ты не понимаешь! — схватился за голову Бершадов. — Когда город займут, тебя расстреляют одной из первых. Ты же коммунистка, сотрудница НКВД! Все соседи на тебя покажут, все знают твое место работы. У тебя нет ни одного шанса спастись!
Крестовская смотрела на него во все глаза. Она поняла одно — они должны расстаться. По сравнению с этим расстрел казался более легкой карой. Бершадов принял ее молчание за знак согласия.
— У меня есть возможность сегодня ночью по железной дороге переправить тебя в Харьков, пока ходят поезда, — сказал он сухо. — Оттуда ты поедешь в Москву, а затем в Ташкент. Это единственное правильное решение. Другого выхода я не вижу. Поэтому собирайся.
— А я вижу другое решение, — голос Зины был абсолютно спокоен. — Я уйду в катакомбы вместе с тобой. Запомни раз и навсегда: я никуда не поеду.
— Я… Я… Сотню раз проклинал твою глупость! — Вскочив с дивана, Григорий заметался по комнате. — Пойми, ты не подходишь для конспиративной работы! Ты не разведчик! Сама провалишься и сдашь всех! Ты хоть понимаешь, что тебя ждет? Если тебя поймают — а тебя поймают! — то тебя будут пытать! Жутко, страшно, до тех пор, пока ты всех не выдашь! А так у тебя есть хоть один шанс спастись!..
Он все ходил и ходил. Зина молчала. Она понимала, что Бершадову нужно выговориться. Как минимум — избавиться от его злости.
— Посмотри, — вдруг произнесла Зина и вытянула руку вперед. Сверкнул серебряный браслет в виде змейки, полученный ею после расследования о Змее Сварога. — Посмотри, — повторила она, — посмотри, я ношу твой подарок. Он всегда со мной, я не расстаюсь с ним ни на один день. Посмотри на меня! Я говорю правду! Я никуда не уеду! Точка…
А дальше произошло невообразимое: Бершадов рухнул на колени и принялся целовать ее ноги…
Это была первая и пока единственная ночь их любви. Зина буквально теряла сознание, растворяясь в каждой клетке этого человека, который стал ее сердцем. Все те чувства, все то, что она чувствовала к Андрею Угарову, к Виктору Баргу, было лишь легким, спокойным ручейком над лазурным морем — если это вообще можно было сравнивать. В ее душе разгорелся огнедышащий вулкан, который был готов испепелить ее саму.
Она буквально умирала в его руках, сгорала в пламени и заново возрождалась… Новая женщина, ради своей любви способная на все…
На рассвете Бершадов с нежностью притянул ее к себе:
— Пусть будет так. Ты теперь всегда будешь мое сердце. До конца жизни. Навечно. Мы. Вдвоем…
И она плакала и смеялась — в пепле пожарища, захватившего город…
Страшно было подумать, но это пожарище напоминало ей ее любовь…
— Все равно надо уходить, — отстранившись от Зины, Бершадов поднялся с кровати. — Я так и думал, что ты откажешься уезжать. Поэтому приготовил тебе новые документы. Отсюда, с этой квартиры ты съедешь. Здесь каждый все знает о тебе. Ты пойдешь жить в другое место и под другим именем, и будешь выполнять мои задания. Учти, это ты сделала свой выбор.
— Я клянусь, что тебя не подведу, — пылко начала Зина, но Бершадов, сморщившись, прервал ее:
— Прекрати… Все это пустые слова. Ты и понятия не имеешь, с чем тебе придется столкнуться. Поэтому лучше молчи.
Она надолго замолчал. Потом из кармана брюк достал новенький паспорт и ключ:
— Вот твои документы, — протянул их Зине. — Ты теперь Клименко Анна Владимировна, уроженка Одессы. Ты работала учительницей начальных классов в 121 школе. Теперь живешь по адресу Градоначальницкая, 10, квартира 3. Это огромная коммуна, вся пустая. Комнату выбирай любую. Как только заселишься, сразу поставь новый замок. Связь будем держать через кафе на Староконном рынке — кафе «Луч», выходит на Среднюю улицу. Как только сделаешь ключ, иди в это кафе. За стойкой будет стоять пожилой мужчина, его зовут Михалыч. Ты спросишь его: «У вас хлеб по карточкам?» Он посмотрит на тебя и ответит: «Какой хлеб, дамочка? Возьмите лучше борщ». После этого ты сядешь за столик, он принесет тебе тарелку борща и салфетку. В салфетке будет моя записка с инструкциями. Ничего не записывай! Записку читай дома. Съешь борщ и уйдешь. Все поняла?
— Да, — Зина молчала, впитывая информацию.
— Хорошо, — кивнул Бершадов. — Паспорт, ключ от квартиры и деньги на замок оставляю на столе. Теперь ухожу. Через час — прошу, смотри на часы! — вырвалось у него, — ты должна покинуть эту квартиру. Возьми самое необходимое, остальное придется бросить. И… ничего не бойся… — он снова запнулся. — Не бойся! — повторил уже тверже.
У двери они обнялись. Потом Бершадов отстранил Зину от себя.
— Большинство сотрудников управления уехали, предпочли эвакуацию… Очень мало осталось таких, как ты.
— Идущие на смерть приветствуют тебя! — Зина бросила первое, пришедшее в голову.
— Не смешно, Зина, — качнул головой Григорий, в глазах его отразилась печаль. — Не смешно…
Поцеловав ее, рванул вниз по ступенькам…
Крестовская не сильно расстраивалась из-за оставленных вещей. Загрузив два больших чемодана — в один она все-таки умудрилась впихнуть мамин сервиз и книги, — Зина покинула дом на Соборной площади…
Она сделала свой выбор. Бершадов сказал правду: очень мало было таких, как она…
22 июня 1941 года личный состав одесской школы милиции находился под Харьковом возле села Безлюдовка. Там проводились ежегодные летние сборы курсантов. Когда поступила команда главного управления РКМ НКВД Украины об эвакуации всех милицейских школ в Узбекскую ССР, все его выполнили. А одесситы обратились в Киев с просьбой остаться для обороны родного города.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
