Положение было, мягко говоря, смешным. Снова заиграл «Satisfaction», а через несколько секунд что-то большое, шумное и звенящее (возможно, елка) грохнулось об пол, и все опять дружно захохотали, а музыка зазвучала громче. Во рту стоял привкус горечи, и я было начал всерьез переживать, но на дисплее телефона оказалось четыре неотвеченных записки от Ани, и, честное слово, это волновало меня гораздо больше.
Выйдя из туалета, я нашел гостей истово топчущими паркет в гостиной. Компания образовала некое подобие круга и отвязно танцевала. Им бы в середину положить женские сумки, прикрывающие бутылку водки, вышла бы натуральная сельская дискотека. Чуть постояв в стороне, я сделал несколько робких шагов и влился в ряды танцующих. Вклинившись между хозяйкой дома и девушкой, рассказывавшей про «креативную работу», я попытался понять реакцию на свой come back. Но публика, как оказалось, была столь интеллигентна, что никто из присутствующих, встречаясь со мной глазами, не задавал вопросов, хотя количество пустых бутылок на подоконнике свидетельствовало о том, что период светской скованности давно миновал. Я не вызвал ни малейшего интереса, если не считать его проявлением девушку Катю, заехавшую мне локтем в нос в приступе танцевального экстаза. Потом заиграл «Purple Rain» Принса, и все разбились на пары, причем Света совершенно органично положила руки на плечи другу Вадима, а меня пригласила Катина подружка, арт(?) – дилер Даша. И мы с ней начали странными зигзагами двигаться по комнате, а Даша пьяно шептала рядом с моим ухом, интересуясь, какой у меня бизнес, и я ответил: «Ну, занимаюсь продажами». Даша не унималась и спросила, что конкретно продаю, и я ответил: «Ну, всякое такое», что ее вполне удовлетворило. На одном из зигзагов я слегка задел плечом свою жену, а она повернула голову в мою сторону, и увидев, кто ее толкнул… помахала рукой. Потом мы встретились в танце еще пару раз, и она захихикала и даже дотронулась до меня. Меня охватила растерянность, я не понимал, как реагировать и даже запаниковал, подумав, что Света, вероятно, копит гнев, чтобы выплеснуть его дома. Но в этот момент телефон во внутреннем кармане завибрировал, прожигая подкладку, а Даша стала изгибаться, падая спиной на мои руки, наверное, намекая на то что, смотрела в юности кино «Грязные танцы» или училась шестовому стриптизу. Я сделал попытку повернуться, чтобы украдкой еще раз взглянуть на Свету, но в этот момент Даша вздрогнула всем телом, резко откинулась назад, приложилась головой о дверной косяк, и этот «суицидальный медляк» наконец кончился…
Двое или трое, включая Дашиного парня, начали суетиться вокруг ее тела, потом набежали женщины с мокрыми полотенцами, но танцовщица уверенно поднялась сама, а незадействованные в реанимации мужчины, улучив момент, двинули на кухню, куда, выждав пару минут, предпочел свалить и я.
На кухне Вадим сосредоточенно нарезал кокаиновые нити, а еще пятеро увлеченно наблюдали за этой процедурой. Гвоздем программы было то, что среди присутствующих (звучит музыка из кинофильма «Бригада»), вытянув руку со свернутой банкнотой, будто предъявляя контролеру проездной, с совершенно идиотским лицом стояла моя жена. Встретившись с ней взглядом, я показал глазами на кокаин, потом на нее, потом открыл рот, собираясь поинтересоваться давно ли эта представительница фокус-группы для стирального порошка «Тайд» стала клубной дивой, но Света опередила меня, брякнув совершенно блядским голосом:
– Чо, думаешь, я не пробовала, что ль? – и пьяно расхохоталась. Видимо, ей было здесь по-настоящему прикольно… круто… и позитивно.
– О! – оторвался от стола Вадим. – Будешь?
– Теперь, пожалуй, нет, – обронил я и вышел в прихожую, доставая телефон.
Минут пятнадцать я ждал, пока Аня ответит, но, видимо, она уже легла спать или надулась, сразу не получив ответа, а теперь сидит, читая мои послания и собирается уморить меня ожиданием до утра, одновременно борясь с желанием настучать ответ. На полке рядом с зеркалом стоял чей-то бокал с шампанским. Я внимательно посмотрел на свое отражение. Мое измученное лицо очаровывало безысходностью. Если бы не горящие после прочтения записок глаза, можно было бы подумать, что оно восковое. Вспомнилась обложка диска со стола Загорецкого. Я взял бокал, чокнулся с зеркалом и тихо произнес:
– Надеюсь, этот год действительно будет новым, старик!
Я стоял, прислонившись лбом к прохладной поверхности стекла, а из кухни периодически слышались взрывы хохота и хлопки в ладоши. Вероятно, там рассказывали анекдоты или просто у собравшихся спонтанно наладилась жизнь.
К началу шестого гости – те, кто не успел нелепо раскинуться в креслах, – стали собираться домой. Мы уезжали одними из последних, и Вадим на прощанье лихо хлопнул меня по протянутой руке, тряхнул головой, с шумом втянул ноздрями воздух и изрек:
– Заезжайте еще! Вы классные!
«Я смотрю, ты уже заехал», – подумал я, сказав вслух:
– Обязательно!
Света принялась долго и страстно расцеловываться с его другом, а я смотрел на это и с надеждой думал о том, что они любовники. Я попытался прочитать страсть в мутных глазах этого парня, но, как ни старался, у меня не получилось.
В лифте я мысленно хохотал над тем, что, возможно, являюсь одним из немногих мужей в городе, страстно желающих, чтобы жена наставила ему рога. Чего не сделаешь ради того, чтобы расстаться наиболее комфортно для социума…
А потом, в такси, Света долго оживляла вслух картины прошедшей вечеринки, то разражаясь смехом, то погружаясь в серьезность. «А здорово Степа…», «А ты видел, когда его жена разбила…», «А помнишь как?» – пуляла она в меня сценами, которые, видимо, произошли в мое отсутствие. Главное в этой вечеринке было то, что сама она не помнила лишь одного: как я уходил. Убедившись в этом, впору было вслед за Бивисом сказать «Типа круто, чувак, и все такое».
А из динамиков неслось «Life is a beautiful thing, life is miracle», и мне вдруг вспомнилась услышанная когда-то фраза: «Жизнь, она такая штука, не дай бог никому». У меня было ощущение, что вот-вот наступит какой-то необратимый, катастрофический, глобальный пиздец.
– С наступившим вас! – сказал таксист в ответ на протянутые ему деньги.
«Что, уже?» – подумал я, посмотрел на спящую, в дребезги пьяную жену, потом на припорошенную чистым белым снегом дорогу, на которой я через минуту оставлю свои первые в новом году следы. Было бы здорово дать водиле еще некоторое количество денег, открыть дверь и уйти в ночь, в известном мне направлении. Будто бы ничего и не было все эти годы. Просто хлопнуть дверью и начать все заново. Но таксист, словно прочитав мои мысли, лишь понуро поинтересовался:
– Вам с супругой помочь?
– Спасибо, не надо. Я сам справлюсь, – ответил я, тряся ее за плечо.
«Я справлюсь. Обязательно справлюсь. Наверное».
Бунт обреченных
Идеализм любви – это новый реализм делового мира.
Бизнес, который строится на уважении и любви, способен изменить мир.
