Дождался, пока дежурный скроется из вида и, не издавая ни звука, покинул безопасную территорию. Дорогу помнил хорошо, поэтому легко добрался до того места, где мы развернулись обратно. Стояла полная тишина и даже деревья перестали шуметь, от отсутствия ветра. И чего она боялась? Здесь же не Дикий лес, а вполне себе обычный.
Я углубился в чащу и уже собрался соорудить сколитный фонарик, как вдруг обнаружил новое проявление своей улучшенной Силы. Оно пришло постепенно. Сначала я долго не понимал, почему мне кажется, что вокруг сумерки, а не ночь. Я подумал, что сегодня просто такие яркие звезды, но, когда небо исчезло за кронами деревьев, видеть я хуже не стал. Это меня слегка озадачило, и я решил повременить с фонарем, а идти до тех пор, пока хоть что-то различаю.
Вопреки моим ожиданиям, я не перестал узнавать в темноте очертания, а кажется, даже наоборот, еще четче стал видеть окружение. Вдали показалось поваленное дерево, о котором говорила Тая, и немного поодаль от него большой трухлявый пень. Я на месте!
Увы, предметы в траве я все еще различал плохо, поэтому мне все — таки пришлось воспользоваться фонариком. В его свете я различил примятую тяжелыми сапогами преподавателей за день траву, и пришел к выводу, что скорее всего они сами нашли кинжал. Для уверенности обошел всю территорию, где находил какие-то следы, но потерянного оружия так и не нашел.
Я повернулся обратно, и уже собрался возвращаться, как мои, натренированные за последние дни уши, уловили какой-то тоненький писк. Мое любопытство оказалось сильнее желания вернуться, и я решил посмотреть, кто это может быть. Обошел пень по кругу — кажется звук доносился отсюда, но таинственный зверек себя больше не выдавал. Присел на поваленное дерево и напряг слух. Писка больше не было, зато я отчетливо услышал, что кто-то скребется прямо подо мной. Я подскочил со ствола как ужаленный и посветил под бревно. Нижняя часть его оказалась слегка трухлявой, а в ней скрывалось небольшое дупло. И в этот момент ночной незнакомец снова обнаружил себя, издав протяжное верещание.
Это внутри! Я извлек кинжал и начал ковырять труху, пытаясь подцепить кусок дерева побольше, и вскоре мне это удалось. Куски гнилого дерева осыпались на землю, а вместе с ними на нее упал тот самый таинственный незнакомец. Это был маленький голый детеныш какого-то неизвестного мне зверька. Его большие глазки еще не раскрылись, и сейчас он барахтался в траве, отчаянно зовя на помощь маму. Я поднес фонарик ближе и оторопел — в его совсем крохотном ротике торчали два тонких длинных отростка. Эльмур…
Меня пробил легкий озноб от страха и непонимания, как мне дальше поступить. А он все также беспомощно поднимал и опускал свои маленькие ножки и ручки. Что же мне теперь делать?
Я поднес фонарик ближе к его телу, и он, почувствовав его тепло, попытался придвинуться к нему ближе. Он не выживет, это точно… Меня охватило отчаяние. Сегодня люди уничтожили его родителей, оставив их ребенка умирать. Наверное, стоит облегчить его страдания и покончить с ним прямо сейчас.
В моей голове отчетливо представилась картинка, как я протыкаю ножом этого малыша и меня чуть не вырвало. Нельзя! Так нельзя! Он не виноват, что родился эльмуром, как и в том, что его маму и папу убили… как и моих…
Я убрал кинжал и спрятал ладошки в рукава, а затем аккуратно, ощущая через ткань, как в его груди колотиться маленькое сердечко, поднял малыша с земли, и держа его перед собой направился обратно в лагерь.
Мне удалось незаметно пробраться через дежурного и с удовольствием обнаружить, что мое отсутствие никто не заметил. Я быстро занырнул в свой мешок и зажег внутри фонарик, так как величина спального места позволяла легко спрятаться в нем двоим таким мальчишкам как я.
Зверек начал ползать по его дну и тыкаться своим носом в сторону тепла, исходившего от источника света, а затем пронзительно запищал. Э, малыш, так не пойдет! Ты перебудишь тут всех! Я накрыл его тканью и начал размышлять, что делать дальше. Скорее всего он не уснет, потому что голоден. Придется дать ему свою кровь…
Я извлек кинжал, сделал легкий надрез на руке, поморщившись, и стряхнул несколько капелек на его симпатичную мордаху. Но это не сработало. Он весь перемазался в красной жидкости, и упорно продолжал тихонько попискивать. Да что же делать-то?
Снаружи донеслись шаги, и я высунул голову наружу. Профессор Блоу! Стоит ли ему рассказать? Пожалуй нет, постараюсь просто выведать информацию. Я поднялся с земли и направился за ним. Похоже его разбудил собственный мочевой пузырь, потому что он отошел в кусты и сейчас тихо насвистывал какую-то мелодию, в такт негромкому журчанию.
— Доброй ночи, господин Блоу! — я встал рядом и с невозмутимым видом присоединился к нему.
— Вижу Кай Фаэли стал настолько большим, что ему даже в лесу не хватает места справить нужду? — смешливо произнес он.
— Да вот, приспичило, а тут вы неподалеку. Вдруг поблизости еще есть эльмуры, а с вами-то безопаснее! Надо, наверное, ловушки поставить вокруг и наполнить их кровью животных! — с видом знатока произнес я.
Он тихо рассмеялся и пояснил:
— Это бесполезно, Кай. Эльмура не интересует кровь обычных зверей, разве что, если совсем нечего есть. Они предпочитают людей или эльфов. Причем им не нужна кровь, которая соприкасалась с воздухом. Видимо она теряет какие-то одним им ведомые свойства. Кроме того, их пищеварительный механизм устроен немного иначе, ведь они не пьют жидкость, а тянут ее клыками из жертвы. — Он заправил одежду, подождал меня, и мы вернулись в лагерь.
Профессор ушел в палатку, а я возвратился к своему спальному месту, забрался в него с головой и снова уставился на малыша, который упорно не хотел засыпать и продолжал тихонько повизгивать. Ну что же… Понадеюсь на свою уникальную Силу. Я закатал рукав, придвинул ладошку к маленькому эльмуру и стал наблюдать за ним. Его мордочка вытянулась, нос смешно задвигался, а затем он вскарабкался мне на руку и пополз к запястью. Я немного напрягся и ощутил два одновременных укола, которые тут же перестали болеть, а мое тело мгновенно сковал паралич. Настолько сильный, что я даже моргать не мог и начал задыхаться. Мои «муравьи» растеклись по всему организму и пытались выяснить, что теперь с этим делать. Надеюсь, они успеют с этим разобраться.
Тем временем, эльмурчик уткнулся мордочкой в мою вену и с наслаждением причмокивал от удовольствия. А я наконец ощутил, что «муравьи» все-таки нашли способ противодействия, и сейчас упорно занимались возвращением моей подвижности. Спустя десять минут я уже смог моргать, а еще через пять полностью вернулся к обычному состоянию. Малыш так и уснул, прилично раздув свой живот, и оставив острые зубки в моей вене. Я подумал, что спать в таком положении не лучшая идея и спрятал его в карман плаща, который отодвинул подальше от себя, чтобы ненароком не придавить своего нового соседа.
Последняя неделя в лагере прошла без каких-либо серьезных событий. Фальма поправилась и снова встала в строй. Тая упорно не стремилась выходить на дальнейший контакт, и мне пришлось с ней ограничиваться лишь приветствиями. Я начал серьезно жалеть, что значительно младше нее, но, увы, ничего не мог с этим поделать.
