— Иногда ты бываешь тигрицей, а не ангелом, — заметил Рейф усмехаясь. — Наверное, ты нашла бы способ одолеть самого дьявола, если бы он вызвал тебя на поединок.
Ты выглядишь и поешь, как ангел, но обладаешь силой и храбростью воина. А знаешь ли ты, что твое пение придало мне сил, когда я уже совсем решил сдаться? Анджела испуганно посмотрела на него.
— Ты не мог слышать моего пения.
— Но ведь ты пела, да?
— Я… да, пела, но за пределами дома меня никто не мог услышать.
Однако Рейф считал иначе. Даже на полпути в преисподнюю он услышал бы, как она зовет его, и вернулся.
— Ты спасла мне жизнь, Ангел. В который уже раз? Я давно сбился со счета. Теперь настала моя очередь помочь тебе. Я не позволю, чтобы тебя кто-то обижал, любимая. Сломанная нога мне не помеха. Я убью Чандлера до того, как он причинит тебе зло. Ступай спать. До рассвета еще не один час.
— Тебе больно? Кажется, в папиной аптечке я видела пузырек с опиумом.
— Я могу терпеть боль, — твердо заявил Рейф. — Я не желаю, чтобы ты мешала мне.
— Только без стрельбы, Рейф. Не хватало еще, чтобы на тебя повесили второе обвинение в убийстве.
— Я сам позабочусь об этом.
Дождавшись, пока Анджела уснет, Рейф вынул из кобуры свои револьверы и сунул их под подушку. Только тогда он позволил себе расслабиться. И наконец уснул.
Первым проснулся Рейф. Сквозь ставни пробивался солнечный свет. Судя по всему, прежде времени разыгравшийся буран выдохся. В ясном синем небе светило солнце, что частенько случается в Колорадо. Рейф легонько встряхнул Анджелу и разбудил ее.
— Проснись, милая. Уже день.
Анджела потянулась, почувствовала рядом с собой Рей-фа и улыбнулась.
— Надеюсь, эта улыбка для меня. Она открыла глаза.
— Я думала, ты мне снишься.
— Вопреки всему я все время возвращаюсь. Распахни ставни.
Анджела откинула одеяло и поежилась от холода.
— Ах, какой мороз!
Она накинула теплый пеньюар, подошла к окну и распахнула ставни.
— Ой, смотри! Солнце светит, а снег уже тает. Рейф оперся на локоть и посмотрел в окно.
— Вчерашний ночной буран был случайным капризом природы. Сдается мне, она подарит нам несколько теплых дней перед тем, как ударят настоящие морозы.
— Как ты думаешь, дорога на прииск откроется?
— Наверное, она стала грязной, но вполне проходимой. Ты уверена, что Гудмен привезет шерифа?
— Уверена, насколько это возможно. Но они не должны знать, что ты здесь. Никто не должен. Оставайся в спальне — там я буду за тебя спокойна.
— Что ты хочешь рассказать шерифу?
— Правду об убийстве Брейди Бакстера. Он должен мне поверить. Если бы только Десмонд не уехал! Казалось, ему так не терпелось наложить лапу на деньги, и вот…
— Может быть, он уехал не по своей воле, — предположил Рейф.
— Ты ведь не думаешь, что он…
Какая-то возня у передней двери заставила ее замолчать.
— Это Энсон, — прошептала Анджела. Действительно, Чандлер нетерпеливо постучал и крикнул:
— Я пришел извиниться за вчерашнее, Анджела. Откройте. Дайте мне шанс!
— Я не одета, Энсон, — неохотно отозвалась Анджела.
— Я подожду, Анджела. Я хочу извиниться, глядя вам в глаза.
— Что мне делать? — шепотом спросила Анджела у Рейфа.
— Подержи его там. Скажи что-нибудь.
— Анджела, пожалуйста. Обещаю вести себя наилучшим образом, — скулил Чандлер.
— Приходите попозже, Энсон, когда я приведу себя в порядок.
— Вы нарочно тянете.
— Клянусь вам, нет. И потом, откуда мне знать, что вы станете вести себя прилично?
— Даю слово. Позвольте убедить вас, что брак со мной — благо для вас и для «Золотого ангела». Я буду ухаживать за вами, пока вы не получите развода, и не стану принуждать к сожительству. Я не знал, что вы можете прийти в такую ярость. Я вас недооценивал.
— Скажи, что выслушаешь его, но пусть даст тебе спокойно одеться и позавтракать, — прошептан Рейф.
Анджела повторила все это Энсону.
— Если вы настаиваете, — последовал раздраженный ответ.
— Не забывайте, — добавила Анджела, — у меня есть револьвер и я умею с ним обращаться.
— Не забуду, — промямлил Энсон.
— Он ушел, — сказала Анджела, прислушиваясь. — Я разведу огонь и приготовлю поесть. За завтраком решим, что делать.
Анджела поела на кухне, потом отнесла поднос Рейфу. Пока он подкреплялся, отыскала в шкафу отцовские рубашку и брюки. Разрезав правую штанину, чтобы она налезла на лубок, Анджела помогла Рейфу одеться.
— Я понял, что мне нужно делать, — заявил Рейф, допивая кофе.
Анджеле не понравились его мрачный тон и упрямо сжатые губы.
— И что же?
— Когда ты впустишь Чандлера, я встречу его с револьверами в руках и велю ему убираться с твоей земли.
— А если он откажется?
— Это его проблемы, — жестко ответил Рейф. — Я сделаю это, чтобы он больше тебе не досаждал. Пусть я не могу ходить, но стрелять-то могу.
— Нет! Если ты убьешь Энсона, мы никак не сумеем доказать твою невиновность. Должен быть другой способ.
— Другого способа нет, Ангел.
— Я не позволю тебе снова угодить за решетку. Рейф устало улыбнулся.
— Я устал от бегов, Ангел. Мистер Гудмен — хороший адвокат; я попрошу его защищать меня. Я должен избавить тебя от Чандлера.
Анджела подавила тяжелый вздох. Она никак не может запретить Рейфу делать глупости. Нужно придумать что-нибудь, она непременно придумает.
Глава 20
Когда некоторое время спустя Чандлер постучал в дверь, Анджела уже приготовилась к встрече. Вернувшись на кухню, чтобы налить Рейфу еще кофе, она добавила в него добрую дозу опиума. Он уснет на середине фразы. Конечно, проснувшись, он придет в ярость, но иного способа избежать кровопролития она не видела.
— Вы впустите меня в дом, Анджела? — спросил Чандлер через закрытую дверь.
— Только если вы пообещаете прилично себя вести, — отозвалась та.
— Я уже обещал.
Анджела бросила беспокойный взгляд на закрытую дверь в спальню. Она надеялась, что дала Рейфу достаточно опиума и он не сможет вмешаться в разговор.
— Прекрасно.
Она похлопала себя по карману, чтобы проверить, там ли револьвер, и открыла Энсону дверь. Она совершенно не представляла себе, что делать, но все же это было лучше, чем разрешить Рейфу пересечься с Чандлером.
