Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Я не хочу потерять тебя, Риз, не хочу уходить от нас. Но не могу притворяться, что ничего не было. Что ничего ужасного, по-настоящему ужасного не произошло.
Это не любовь, Амели.
Я отпускаю тебя.
Вздыхаю и выпускаю ядовитую мысль о нас в ярко-голубое небо.
Горе ударило сильнее, чем я думала. Я впадаю в такую истерику, что Ханна подводит меня к скамейке, усаживает и велит дышать, но я не могу, не могу, не могу! Все кончено. Все должно быть кончено. И хотя ты причинил мне такую боль, что я не знаю, оправлюсь ли когда-нибудь от нее, мне ужасно больно отпускать тебя.
Рука Ханны не перестает гладить мою спину, пока она шепчет слова поддержки. И остается со мной до тех пор, пока слезы не заканчиваются.
– Амели? – спрашивает Ханна, пока река моих слез временно иссякает. – Что происходит?
Я смотрю на нее своими красными глазами. Шмыгаю носом. Стираю горе с лица. И, наконец, осознаю.
Это первый раз, когда я плакала на людях, а кто-то заметил и действительно позаботился обо мне.
Первый человек, который увидел меня и подумал остановиться и спросить, в порядке ли я – потому что, когда кто-то плачет на виду у всех, он явно не в порядке.
Я открываю рот.
И начинаю рассказывать ей все.
10. Тринадцатая платформа, железнодорожная станция Клэпхем
Люди вокруг меня изнемогают от зноя.
Солнечные лучи рикошетом отражаются от рельсов, и пассажиры бьются за каждый пятачок тени в ожидании поездов с долгожданными кондиционерами. Я отхлебываю холодный кофе из пластикового стаканчика, сидя в своем новом платье с подсолнухами. Даже мне приходится признать, что для кардигана сегодня чересчур жарко.
Это конец пути, Риз. Последняя точка на моей карте памяти перед тем, как я сдам ее в музей. Ты, скорее всего, заметил довольно-таки большой промежуток между этой конечной станцией и моими прошлыми остановками. Зима сняла теплую куртку и стала весной, а весна сбросила свой цвет, уступив дорогу лету, и вот мы здесь. Жаримся как в духовке, и ни у кого нет нормального дезодоранта. Я собираюсь распрощаться с тобой под тонкий аромат чьих-то потных подмышек.
Лучше и не придумаешь.
Я не хочу вдаваться в подробности того, по какой причине оказалась здесь в прошлый раз и плакала и каким все виделось ужасным. На тот момент это была одна из худших ночей в моей жизни. Тебе и Иден предложили выступить – только вам двоим – в арт-галерее Underdog, и вы с ней были еще невыносимее обычного, ведь концерт был Лондоне. Да, в самом Лондоне!
«Я разве не говорил, что концерт будет в Лондоне? В Клэпхеме, если уж вам так интересно». Никто особо не интересовался, но это не мешало вам с Иден постоянно об этом говорить. И, естественно, меня никто не приглашал, хоть я и была «типа твоей девушкой».
– Ты будешь только отвлекать, – сказал ты, глядя в сторону, не извинившись и даже не прикоснувшись ко мне в тот день. – Последний концерт прошел действительно неплохо, и, думаю, это из-за того, что я был более спокоен. Знаю, ты психуешь по поводу меня с Иден, но это нечестно по отношению к нам обоим – отвлекаться на твои проблемы в такой важный для меня день.
Потому что ты был настоящим мудаком, не так ли, Риз? Гребаным человекообразным недоразумением. Ну и дурой же я была, когда боялась, что ты бросишь меня ради нее, ведь ты всего-навсего БРОСИЛ МЕНЯ РАДИ НЕЕ! НУ РАЗВЕ У МЕНЯ НЕ ПОЕХАЛА КРЫША? ВЕДЬ Я С САМОГО НАЧАЛА ОБО ВСЕМ ДОГАДЫВАЛАСЬ! АБСОЛЮТНО ПОЕХАВШАЯ АМЕЛИ С ЕЕ АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНЫМ ВЗГЛЯДОМ НА ВЕЩИ!
Ой. Простите.
Джоан говорит, что боль от утраты проходит все пресловутые стадии – отрицание, гнев, торг и так далее. Думаю, что все согласятся – я сейчас где-то рядом с гневом.
От какой утраты, спросишь ты. Оттого что мы расстались? Нет, Риз, наше расставание было лучшим событием в моей жизни. Правда, радость немного омрачает тот факт, что встреча с тобой оказалось худшим. Но грущу ли я о тебе? Нет. Не особо.
Возможно, какое-то время я грустила о твоем образе. Мне пришлось признать, что все хорошее в тебе было ложью. Приманкой. Паучьей сетью, в которой я запуталась, и ты высосал меня досуха, а затем уполз к следующей жертве. Итак, ты вновь спрашиваешь: «О ком же ты грустишь, Амели?»
И я отвечу тебе, Риз.
Я грущу о себе.
Грущу о той, кем я была до встречи с тобой. Той, кто верил людям, верил в любовь. Той, у кого были друзья и собственная жизнь. Той, которая была честна сама с собой. Ее больше нет. Ты убил ее. Она понемногу возвращается к жизни, но уже никогда не будет прежней.
– Эту истину будет тяжелее всего принять, – сказала Джоан. – Время не вернуть назад. То, что случилось с этим мальчиком, уже произошло. Теперь это часть тебя. Я понимаю, все выглядит несправедливым, но теперь ты знаешь свои ошибки и больше никогда их не повторишь.
Я грущу о девушке, которой была, пока ты не заворожил меня, не вскружил мне голову и не заставил поверить, что наша любовь может свернуть горы. Я оплакиваю девушку, которой была, пока ты не вывернул меня наизнанку и не заставил измениться. Я оплакиваю друзей, от которых ты намеренно и постепенно заставил меня избавиться, – и сделал это так тонко, будто сам совсем ни при чем.
Я грущу о девушке, которой ты манипулировал, а затем грубо изнасиловал, не обращая внимания на ее слезы. О девушке, которой до сих пор снятся кошмары и которой пришлось пройти курс терапии после того, что ты сделал с ее телом. Я грущу о родителях, которые так старались оградить свою девочку от парней вроде тебя. Я грущу об утерянной чистоте и невинности. Никто из нас уже не будет прежним – ни я, ни мама с папой, ни Алфи.
Так давай же поставим точку в нашей истории?
* * *
Меня не позвали на концерт, но, как и полагается истеричке, которой меня сделал Риз, я решила последовать за ним. Хотя знала, что, если он или его друзья застукают меня – то уже не смогу оправдаться. Выслеживать своего парня после того, как он дал слово, что ему можно доверять? Да она точно сумасшедшая!
Я оделась в черное, ведь если ты собралась шпионить за кем-то, то положение обязывает. Собрала волосы в пучок. Узнала время концерта и вычислила, на какой поезд нужно сесть, чтобы случайно не пересечься с ними.
– Куда-то собираешься? – с надеждой в голосе спросила мама, увидев, как я застегиваю ремень на плаще.
– Да, на концерт, – ответила я, запихивая волосы под шарф.
Мама с облегчением вздохнула.
– Это здорово! Ты так давно не выступала. Конечно, папа рад, что ты по вечерам сидишь дома, но концерт – это очень хорошо.
Я покачала головой.
– Это не мой концерт, а Риза. В Лондоне.
Я сделала вид, что не заметила, как мамино лицо изменилось при упоминании его имени.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
