Однако тогда возникал вопрос: где достать подходящую душу? Человеческие души испарялись сразу после смерти хозяина, как и души нечисти. Похоже, на живых существах это не работало. Получается, оставалось только два варианта: либо искать какого-нибудь вампира и использовать на нём переселение, как это было с Вайолетом, либо отправляться в подземелье некроманта и искать захваченную системой полигона душу там. Но первый вариант означал, что потом мне снова придётся переселяться в человека, чтобы иметь человеческое преимущество бесконечного роста магии, а после начинать весь процесс освоения телесной магии с начала. И это ещё если та часть моей энергии, что не вместится в человеческое тело, не растворится в пространстве, отправив результат трёхлетних стараний коту под хвост. А ведь эта «лишняя» энергия теоретически ещё и взорваться могла.
Так что, фактически, оставался только один вариант…
— Знаешь, чем Живые Крепости отличаются от Воителей? — раздался у меня за спиной голос Найса. Я, увлёкшись обсуждением перспектив способности Лени со своими квартирантами, не заметил, как он подошёл. — Ведь энергия Воителей уже находится в оптимальном, наиболее плотном состоянии. Что меняется с переходом на следующий ранг?
— Не задумывался об этом, — я пожал плечами.
— При переходе на ранг Живой Крепости стихийной магии душа сливается с энергией. Это в разы повышает мощь заклинаний, позволяет чётче контролировать свою силу, значительно увеличивает срок жизни. А ещё…
— Позволяет поглотить душу вместе с энергией… — договорил я за Найса. — Ты подслушивал?
— Немножко, — чуть виновато улыбнулся слепой. — Но твои странные разговоры с самим собой редко когда велись на какие-то серьёзные темы, а также были крайне занимательны, так что я уже привык слушать краем уха. Что-то вроде театральной постановки.
— Ладно, пускай, — я доверял Найсу больше, чем кому бы то ни было и, откровенно говоря, не видел ничего эдакого в том, что он узнал ещё крупицу информации обо мне. — Спасибо за совет.
— Не за что.
Получается, существовал ещё один вариант. Найти Живую Крепость, убить её и попытаться захватить душу.
И у меня был один кандидат на примете.
Глава 159
Тогда, больше тридцати лет назад, именно Альталет отвечал за мою поимку, но только потому, что Нэйтулисомаль находился в ведении лысеющего инквизитора. С самого начала было понятно, что моя персона для него — как бельмо на глазу. Это не было удивительно. В конце концов за всё время моего заточения церковники так и не смогли разобраться, кем или чем я был на самом деле, а я сам отчаянно сопротивлялся их допросам, обещаниям и пыткам, а святой престол, как не сложно догадаться, не любил провалы. И пусть в факте провала никакой вины лично Альталета не было, начальству инквизитора было плевать, по какой причине ре удаётся достичь результата. И да, начальство в церкви имелось даже у Живых Крепостей. Ведь святой престол, в отличие от мирских империй, держался в первую очередь не на силе магии, а на силе веры. А значит главным был не самый могущественный чародей, а самый влиятельный священник. Если конкретно, Его Святейшество, Святейший Отец ордена Милостивого Света. В руках именно этого человека была сосредоточена вся власть церкви и именно ему был подчинён Альталет. И несмотря на то, что мог превратить Его Святейшество в пыль одним щелчком пальцев, он был вынужден не только слушаться всех приказов, но и держать ответ за неудачи.
Однако, конечно же, Святейший Отец не разъезжал по человеческому миру лично, даже если целью было покарать провинившуюся Живую Крепость. У главы всея церковь имелся огромный штаб личных цепных псов. Не орден Милостивого Света, конечно, этих ребят все должны были любить и почитать. Официально, насколько я смог выяснить позднее, уже оказавшись на свободе, ордена Полуночи не существовало. Это, правда, не мешало постоянно появляться всё новым и новым слухам о том, какие же на самом деле зверства они себе позволяли. И, хотя вслух этого произнесено не было, я практически не сомневался, что появившийся у моей камеры примерно на десятом году заключения полный священник в чисто-чёрной сутане принадлежал именно к нему.
Вообще, посетителей кроме самого Альталета и вечно молчавших дознавателей у меня было слишком мало, чтобы я мог проигнорировать столь неожиданный визит. Тем более что настроение присутствовавшего при этом инквизитора было, мягко говоря, не радужным, а всё, что злило Альталета, было мне вдвойне интересно. Так что к новому гостю я отнёсся с максимальным вниманием. Вот только, к большому моему разочарованию, за весь визит он не произнёс и десятка слов, мне лично и вовсе не сказал ничего. Куда больше говорил инквизитор. И хотя по его голосу и поведению этого было ну никак не понять, я к тому времени успел изучить Живую Крепость достаточно, чтобы понимать: он изрядно нервничал. Моё любопытство по отношению к таинственному гостю тогда выросло на порядок. И значительно позже, уже выбравшись на поверхность и более-менее разобравшись с главными сложностями, я занялся поисками информации.
Найти её оказалось неожиданно просто. О Живых Крепостях вообще можно было накопать немало. Этих монстров было слишком мало и они поднимали вокруг себя слишком большую рябь. Тем более те, что принадлежали к такой организации, как церковь, которая всегда, по крайней мере на поверхности, старалась придерживаться политики честности и открытости. Если сравнивать с моими поисками сведений о, к примеру, переходе на следующие ранги магии, розыск моего гостя можно было назвать и вовсе мгновенным. Конечно, он значился принадлежащим к совершенно другому ордену, но внешность и имя, которым его называл Альталет, совпадали.
Его Преосвященство Паттис, епископ ордена Светлой Зари. Он был единственной Живой Крепостью, что я знал помимо Альталета, а ещё за те пятнадцать минут, что мы наблюдали друг друга, он зевнул раз сорок, постоянно клевал носом и вообще выглядел как человек, которого только-только подняли с кровати. Весь измятый, небритый, с колтунами в волосах и, что показалось мне самым забавным, с застрявшими в зубах кусочками завтрака. И дело было вовсе не в усталости или недостатке сна. Как Живая Крепость, этот Паттис выдержал бы и год беспрерывного бодрствования без особых негативных последствий для организма. Конечно, я мог ошибаться, но что-то подсказывало: дело было в нём самом. И если я собирался захватить душу человека для активации способности Делегирования, на мой взгляд, епископ Паттис был идеальным кандидатом. Оставалось всего ничего: найти его и убить — делов-то.
Однако, прежде чем заниматься этим, стоило всё-таки разобраться с более насущными вопросами. После атаки на монастырь прошла неделя. До границы Нотальской Империи было больше ста тысяч километров, а под нашими ногами уже какое-то время вместо подземелья некроманта простирались тёмные шахты. Никаких признаков погони до сих пор не было, так что было решено на этом остановиться. Если ищейки церкви могли нас выследить, то сделали бы это куда раньше и мы бы уже вступили в схватку. А если за нами всё это время тайно следили, причём так, что никто из нас, включая сверхчувствительного на такие вещи Найса не смог ничего обнаружить, то прятаться было в принципе бесполезно.
