Разжимаю ноги, а парень сам отступает назад. Машинально пытаюсь прикрыть руками грудь, глядя на Вишневского.
— И больше не подходи ко мне! — злость так и прет из меня наружу, убивая весь тот романтический бред, который я себе напридумывала. Баран тупоголовый, индюк напыщенный, идиот недоделанный и много всего другого лезет в голову в данный момент. Фантазия уже буйствует, называя Артема всеми мыслимыми и немыслимыми эпитетами, пока только мысленно. Но еще одно слово, и я произнесу всё это вслух.
— Кать, — он смотрит на меня обиженно, — я, правда, не хотел. Само как-то вырвалось. У тебя шикарная грудь, мне очень нравится. Я просто хотел пошутить, — на лице появляется кривая улыбка, но мне уже все равно.
— Вот теперь оставайся тут и шути, сколько душе угодно.
Двигаюсь в воде к лестнице, после чего вылезаю из бассейна, и на очередной крик в спину «Катя» делаю парню ручкой и быстрым темпом направляюсь к дому. Верхнюю часть купальника найду в траве завтра, а сейчас, главное, чтобы никто меня в таком виде не застукал.
Через ступеньку бегу по лестнице, после чего влетаю к себе в спальню, первым делом направляясь в ванную. До сих пор дрожу — то ли от холода, то ли от возбуждения. Такое искреннее «Хочу тебя» и мое честное «Я тоже» проносятся вихрем в голове, но я отгоняю непрошенные мысли прочь. На глазах выступают предательские слезы, но я пытаюсь сдерживаться, чтобы не разреветься. Почему мне так в жизни не везет? Почему, среди трехсот тысяч мужского населения нашего города, я умудрилась влюбиться в самого безответственного и нахального из них? Мы с ним разные. Если быть точной — полные противоположности друг друга. Мне никогда не понять его, порой, импульсивных и эмоциональных поступков. Он иногда поступает неправильно, частенько даже жестко и очень обидно, не думая о последствиях.
Я так не могу и не умею. Вся моя жизнь расписана по полочкам и, прежде чем что-то сказать, приходится несколько раз взвесить все за и против, а стоит ли это делать? Я могу полагаться в этой жизни только на себя. Частенько бываю язвой и стервой, но всегда знаю меру. А Артем… Он живет эмоциями, даже не задумываясь над тем, что иногда может кого-то обидеть или сделать больно. Вот как сейчас. Ему плевать на всё и всех.
Все эти мысли проносятся в моей многострадальной головушке, пока струи теплой воды текут по телу. Ведь знала же, что верить ему нельзя. Что я — очередная девушка на одну ночь. Учитывая, что нахожусь под боком — максимум две. Закончатся эти четырнадцать дней, и мы расстанемся, как бы горько это сейчас не звучало. Наш непродолжительный роман закончится, толком не успев начаться.
Вчера говорила и делала не я, а алкоголь. Хотя Вишневскому я благодарна, что вовремя остановил, иначе с утра было бы стыдно и обидно. За свое дурацкое поведение и несдержанность. Как же меня угораздило так влипнуть?
Через десять минут согреваюсь, выхожу из ванной, надевая махровый халат и завязывая пояс на талии. Вытираю полотенцем волосы, мажу кремом лицо, чтобы кожа не сохла после сегодняшних солнечных процедур. Наблюдаю, как дрожат руки. Слава Богу, хоть сама дрожать перестала. Медленно направляюсь в комнату, а в голове сидит только одна мысль — дойти до кровати и завалиться спать. Как известно, утро вечера мудренее. Завтра подумаю, что делать с этим напыщенным индюком.
Только успеваю включить свет, как дверь резко открывается и в комнату залетает разъяренный Артем, одним своим видом заставляя меня сделать два шага назад. Айкаю, и смотрю ему в глаза.
В них нет нежности и желания, которые даже при лунном свете я смогла рассмотреть там, в бассейне. В них злость и ненависть. И, скорее всего, адресованные мне.
Он в легких спортивных штанах и футболке, но даже через нее видно, как напряжены мышцы. Лицо пылает, и я даже боюсь представить, что он мне хочет сказать. Сильнее сжимаю края халата на груди, ожидая взрыва эмоций со стороны парня. Правда, не пойму пока, чем они вызваны.
— Не переживай, — смотрит на мои руки, точнее, костяшки пальцев, которые побелели от напряжения. Вроде говорит негромко, а все равно как-то очень неприятно и даже немного страшно. — Дотрагиваться не буду.
— Я и не переживаю, — пытаюсь ответить спокойно, немного ослабевая хватку, но чувствую, что голос дрожит. — Зачем пришел?
— Наша сделка отменяется.
Три слова, и мне становится не по себе. Смотрю на него, не понимая, что происходит. Сам накосячил, а теперь я еще и виновата — исключительно мужская логика, чтоб ей пусто было.
— Почему? — один единственный вопрос, который вырывается непроизвольно.
— Достала ты меня, — руки в карманах штанов, но даже сквозь ткань вижу, что сжаты в кулаки. — Сил больше нет тебя терпеть.
— Десять минут назад мне так не показалось, — грустно усмехаюсь. Достала, значит, ладно, посмотрим, что ты дальше запоешь-то. — Или я еще что-то успела натворить за это время?
— Надоели твои бесконечные нравоучения: то я не так сделал, то не то сказал, то опять не подумал. Достала!
Последнее слово произносит по слогам и очень громко. А во мне вспыхивает какая-то непонятная злость вкупе с обидой.
— Достала, говоришь? — полностью отпускаю халат. Теперь и у меня руки непроизвольно сжимаются в кулаки. — Ну, надо же, бедный мальчик, — произношу с иронией. — Плохая девочка Катя обидела Артемку. Как же посмела, негодяйка такая. Ты еще ножкой постучи и по полу покатайся для эффекта. А что, — меня несет уже непонятно в какую сторону, — ты же привык все делать на эмоциях. А потом спишешь, что просто пошутил. А кто-то в моем лице просто не так понял тебя, бедного и несчастного.
Кривится в ответ. Знаю, что не любит, когда его называют уменьшительно-ласкательным именем, но вырвалось как-то само. И пусть. Не буду даже оправдываться. Какое-то странное безразличие на меня нападет.
— В последнее время, по-моему, только я все делаю не так, — ноздри раздуваются как у дракона, и почему-то это вызывает смех, но я стараюсь сдерживаться, слегка улыбаясь, чтобы не вызвать еще большую агрессию со стороны парня. — Скажи на милость, что такого я сказал? Вырвалось случайно, я же извинился. Я вообще в последнее время только и делаю, что извиняюсь. Да я за всю свою жизнь до твоего появления в моей жизни столько раз прощение не просил, сколько за последнюю неделю. Предложил заплатить за работу — обиделась, извинился после бильярда за поцелуй — взбунтовалась, сейчас так вообще чуть не послала. Надоело все, — достает руку из кармана и проводит всей пятерней по волосам.
— Ах, ему, видите ли, надоело, — теперь наступает моя очередь толкать пламенную речь. — Опозорил меня перед всем офисом — я виновата, помогла безвозмездно — снова виновата, терплю каждое утро твое плохое поведение — в очередной раз виновата Катя. Это ты меня достал уже, сил больше нет терпеть твою наглую рожу. Мажор недоделанный.
— Это я мажор? — он делает два шага ко мне, а я один назад, после чего упираюсь в стену. Вишневский приближает как хищник, зажимая меня в тиски и не давая возможности сбежать. — Знаешь, Миланская, в чем твоя проблема? — смотрит пристально прямо в глаза. Искры летят во все стороны, но мне плевать.
