– Поехали, – сказал Лео, когда они увидели сворачивающую с подъездной дорожки машину.
Эбби завела двигатель, но не успела еще выехать из кустов, как появился второй автомобиль.
– Касс? – спросила она.
Лео смотрел, как машины, одна за другой, выехали на шоссе и стали удаляться.
– Поехали, тебе говорят.
Касс
Они припарковались в узком ущелье, по дну которого протекала река. В одной руке мистер Мартин держал лопату, другой тащил маму. Я тебе не верю! Ты все врешь! Ты все время мне врал! В нем бурлила злость. Ты нас обоих угробишь! Идиотка вонючая!
Я поставила машину чуть дальше по улице, выскочила и побежала их догонять. Но когда тропинка закончилась, и я оказалась в лесу, пришлось остановиться – слишком уж громко хрустели под ногами камни. Пройдя несколько ярдов, я спряталась за деревом и прислушалась к звуку их голосов. Мама плакала. Их хруст под ногами совершенно не заботил, поэтому следить за ними не составляло никакого труда.
Упомянутое речное ущелье представляет собой принадлежащий соседнему городку парк площадью в семьдесят акров, в котором много заболоченных мест и пешеходных тропинок. В детстве папа то и дело нас туда таскал, чтобы мы проводили больше времени на природе. Но мы ненавидели насекомых, податливую, чавкающую почву под ногами, воду, просачивавшуюся в кроссовки, и оседающую на них грязь. Последний раз нас привозили сюда совсем еще маленькими.
Когда мистер и миссис Мартин остановились, я тоже замерла и скрючилась за каким-то колючим кустом. Они перешли на шепот, и отчим стал копать мягкую землю рядом с болотом. Мама заплакала пуще прежнего.
Вдруг я почувствовала, что чья-то ладонь закрыла мне рот. Тут же подумала, что сейчас умру, что рядом с мистером Мартином сейчас стоит кто-то другой, а не мама, или что Ричард Фоули не умер и теперь явился сюда, чтобы убить меня за то, что я сделала. Так вот как все кончается… – промелькнула в голове мысль.
Мы с Эммой исчезли буквально через неделю после того, как миссис Мартин занималась сексом с Хантером. Сам он вернулся в Хэмилтон, чрезвычайно гордый победой над нами всеми, но в первую очередь над Эммой. Он даже не догадывался, что нам все известно, но уже запасся криптонитом, и я отчетливо видела, как он с превеликой радостью размышлял, как и когда применить его против моей сестры.
После ужина Эмма пришла ко мне в комнату. После того вечера она никак не могла успокоиться. Ей не помогали ни водка, ни сигареты, ни даже травка, которую она тайком позаимствовала из запасов Хантера. У нее просто снесло крышу.
Я сегодня ей все расскажу. Пусть знает, что мы с тобой все видели.
Нет! – бросилась умолять ее я. Сказала, что мы сможем найти этой информации лучшее применение, чтобы с ее помощью чего-нибудь добиться. Может, даже переедем, наконец, жить к отцу. Но у Эммы не было никакого желания уезжать. К тому времени она здорово пристрастилась к войне с Хантером и вечной конкуренции с миссис Мартин – в той же степени, в какой они сами пристрастились к своим войнам и всепоглощающей ревности.
Лучше, Эмма, что-нибудь ей наври. Скажи, что ты беременна! И ждешь ребенка от Хантера!
Эмма буквально взвилась. Касс, ты настоящий гений! Боже праведный! Это ее наверняка убьет. Причем убьет изнутри! Она со смехом выбежала из комнаты, хотя и совсем не выглядела счастливой. Я догонять ее не стала, а лишь подошла к двери, замерла и прислушалась. Несколько мгновений спустя снизу, из маминой спальни, донесся шепот. Он тут же стал нарастать и вскорости сменился криками. В этот самый момент я услышала слова:
