Сердце Молли упало, скатившись куда-то к пяткам. Сэм ездил к Лили, как только вернулся в Траке. Молли понимала, он должен был объясниться с женщиной, с которой спал последние два года, но она не позволяла себе задуматься, что же именно предпочел сказать Лили Сэм.
Молли было больно предполагать, что он не принимает всерьез их брак, несмотря на то, что сама она напоминала себе об этом каждый день.
— Да, вы правы, я смотрю на брак с довольно практичной точки зрения, — натянуто согласилась Молли, — и я слышала, что вы придерживаетесь того же мнения, миссис Роуз.
Молли гадала, сообщил ли Сэм вдове, что его брак будет расторгнут к концу года. От этой мысли у нее сдавило сердце и к горлу подкатил комок.
— С вашего позволения, — сказал Сэм, увлекая Молли за собой в другой конец комнаты, — я хочу познакомить жену кое с кем из гостей.
Когда они отошли достаточно далеко, и их слова не могли быть никем услышаны, Молли неуверенно взглянула на мужа. Сэм сжал ей руку, словно желал ее успокоить.
— Я не ожидал, что они примут приглашение Пейшенс.
— Ну а я ожидала, — только и ответила Молли.
— Jhola, chica! [10]Добрый вечер, сеньор Сэм! — Ангелина и Хоакин подошли и встали рядом с ними.
Хоакин обнял Молли и протянул руку Сэму. Молли заметила, как несколько джентльменов, приехавших на вечеринку из города и, видимо, не знакомых с четой мексиканцев, принялись перешептываться, когда Сэм крепко пожал протянутую Хоакином руку и похлопал его по плечу.
— Я очень рад, что вы пришли, — сказал он.
— Мы не можем, к сожалению, остаться надолго, — ответил Хоакин, — но не придти мы не могли тоже.
Молли подумала: как же омерзительны презираемые ею расовые предрассудки!
— Примите от нас с Ангелиной… — Хоакин передал Сэму большую и тяжелую коробку.
Сэм открыл крышку и обнаружил внутри коробки две одинаковые уздечки изысканной работы, украшенные серебром.
— …свадебный подарок, — добавил Хоакин. Молли почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Замечательный подарок, padrino [11]!
Она обвила руками морщинистую шею старого ковбоя, затем обняла Ангелину.
Сэм во второй раз пожал Хоакину руку и запечатлел теплый поцелуй на пухлой щеке его супруги.
— Уздечки просто на удивление великолепны, — сказал Сэм. — Спасибо вам, друзья.
— Нам пора уходить, — сказал Хоакин.
— Хотя бы покушайте, — предложил Сэм, — и выпейте немного. Идемте, я вам налью чего-нибудь.
Обветренное лицо Хоакина расплылось в довольной улыбке, и, отложив коробку в сторону, мужчины направились к бару.
— Он такой красавчик, твой сеньор Сэм! — Ангелина потрепала Молли по щеке. — С самого первого дня я знаю, что ты находишь его особенным. И я не ошибаюсь ведь, правда?
— Ангелина, — сказала Молли, ее ужасно мучила совесть за то, что она позволила себе принять такой дорогой подарок от четы не очень-то состоятельных пожилых людей, — когда у нас будет возможность поговорить наедине, а не на вечеринке, я непременно расскажу тебе кое-что о… нашем браке.
— Ты счастлива, да?
— Боюсь, все не так просто. Но я бы предпочла поговорить об этом с тобой в другой раз, — повторила Молли.
— Конечно, chica! Сегодня же фиеста! Мы с Хоакином пришли поздравить тебя!
Фиеста — праздник. Но настроение у Молли было далеко не праздничное. Она обняла добрую женщину.
— Я люблю вас обоих.
— И мы любим тебя, hija! — добавил Хоакин. Они с Сэмом, вернувшись, присоединились к женщинам.
Пожилая супружеская чета задержалась на празднике еще на некоторое время и вскоре тихо покинула вечеринку. Молли никогда не нравилось, как в округе белые американцы относились к мексиканцам, но она ничего не могла поделать с устоявшимися предрассудками.
— 3-здр-равствуйте, м-мисс М-молли. — Эммит-младший вынырнул неизвестно откуда, чуть ли не прямо из-под стола, и Молли наклонилась, чтобы обнять ребенка.
— Здравствуй, Эммит. Я так рада тебя видеть! — Сэм зачарованно наблюдал за женой. От него не ускользнуло, как осветилось ее лицо в тот момент, когда она увидела темноволосого мальчика. Если Молли и не любила детей, то у нее, определенно, был довольно странный способ проявлять к ним свою неприязнь — улыбаясь, обнимать.
— Молли — теперь твоя тетя, Эммит, — сказал Сэм.
Замешательство, отразившееся на лице Молли, отчетливо выявило, что прежде подобная мысль никогда не приходила ей в голову.
Сэм не был этим удивлен. Молли все еще не восприняла их брак всерьез, и Сэм начинал сомневаться, воспримет ли она его всерьез когда-нибудь вообще.
— 3-значит, т-теперь я м-мог-гу н-наз-зывать вас тет-тей М-молли? — спросил Эммит, зажимая в кулачок ее юбку и с застенчивой улыбкой глядя на свою тетю.
— Конечно, можешь!
От Сэма не ускользнула и вспышка отчаяния в ее глазах. Она явно сожалела о том, что вышла за него замуж! Его сердце сжало, как в тисках. Сэм едва сдержался, чтобы не развернуться и не выйти из зала.
«ДАЙ ЕЙ ВРЕМЯ! — сказал он себе. — Она полюбит тебя, если ты дашь ей время». Но Сэм не был убежден, что время поможет. Его одолевали сомнения. Так или иначе, он не собирался делить всю оставшуюся жизнь с женщиной, которая быть его женой не хотела.
Вечеринка затянулась допоздна. Сэм увлекся разговором с Эммитом и Питером, а Молли, обмахиваясь носовым платком, вышла на террасу подышать свежим воздухом, так как в гостиной, разгоряченной танцующими парами, стало душно.
Луна на ущербе плыла высоко над горными вершинами, освещая макушки деревьев серебристым светом. Легкий ветерок приятно обдувал кожу.
Молли стояла, погрузившись в раздумья, пока приглушенные голоса, звучавшие где-то неподалеку, не привлекли ее внимание. Узнав мягкое заикание Эммита-младшего, Молли подошла к краю террасы.
— Я-я м-могу пр-роиз-знести, п-прос-сто н-не х-хочу.
— А вот и не можешь! Не можешь! — насмехался невидимый голос. — Эммит не может сказать свое имя! Сказать свое имя не может Эммит!
Мальчишка стал повторять одну и ту же фразу и так, и этак, на все лады, и еще один звонкий голос влился в этот песенный ритм.
— Свое имя! Сказать! Не может! Эммит! — Молли сошла с террасы и зашла за угол дома.
— Что здесь происходит? — спросила она строгим тоном. — Эй, вы, сейчас же оставьте Эммита в покое!
— Мы не сделали ничего плохого, миссис Бренниган, — ответил ей долговязый мальчишка, ковыряясь носком ботинка в пыли.
